Кошмарных снов, любимая - Анна Джейн

Джесс закрыла глаза.

– Что вы увидели? – продолжал детектив.

– Увидела, что Дайана лежит на спине и у нее открыты глаза. А вокруг кровь.

– Она была еще жива? – уточнил капитан, постукивая пальцами по колену.

– Нет-нет, – замотала головой Джесс. – Она умерла.

– Как вы это поняли? Вы подходили к трупу?

– Нет… Но живые так не смотрят, – прошептала девушка. – Я сразу поняла, что она мертва. И вы бы сразу поняли… О господи, она тоже умерла, – вдруг полностью осознала Джесс случившееся. Осознала ясно и четко.

Она надеялась, что это новый дурной сон, но это была реальность.

На ее глазах появились слезы, и Джесс закрыла лицо ладонями.

– Прошу успокоиться, мисс Мэлоун, – мягко сказал детектив. – Нам нужно продолжить разговор.

– Да… Я понимаю.

– Что вы видели еще?

– Уолша. Он стоял около Дайаны. С ножом в руке, – с трудом успокаиваясь, утерла слезы тыльной стороной руки Джесс. – Он увидел меня и стал приближаться ко мне. Я его толкнула. И побежала….

Она вновь замолчала. Если сейчас в ее рассказе начнет фигурировать чудовище в виде снеговика, которое ждало ее на площадке, скорее всего, ее просто переведут в психиатрическое отделение.

Джесс не хотела этого. Она хотела найти Брента и понять, что с ней происходит.

И она продолжила:

– Я побежала к двери. Открыла замок. Но не успела убежать. Уолш схватил меня. И потащил за собой. Я вновь вырвалась. Побежала в спальню. Не знаю зачем… Мне было ужасно страшно, и я кричала. О боже.

– Дальше, мисс Мэлоун, – попросил детектив.

– В спальне я закрылась и опять спряталась в шкафу. Он нашел меня и снова вытащил. И говорил все время…

– Что говорил вам Уолш?

– Говорил, что я должна им сказать… Что-то должна сказать.

– Кому?

– Не знаю.

– Что сказать?

– Тоже не знаю.

– Попытайтесь вспомнить, – с угрозой в голосе произнес капитан.

Джесс крепко сцепила пальцы.

– Он говорил, что это не он. И что я должна всем об этом сказать. Я не знаю, что он имел в виду. – Она облизала пересохшие губы.

– Что ж, пока продолжим. Что произошло после того, как Уолш вытащил вас из шкафа?

– Я вырвала у Уолша нож, и он напоролся на него плечом. Потом нож упал… Мне было нечем защищаться. Я забралась на подоконник.

– С какой целью?

– Чтобы спрыгнуть, – неожиданно призналась Джесс. – Не хотела, чтобы меня убил этот псих, – прошептала она. – Лучше я лишу себя жизни сама, чем он.

– Вот как. Хорошо. Вы не спрыгнули, – констатировал капитан.

– Но вы бы хотели? – спросила Джесс. Ее глаза сверкнули, и капитан это заметил.

– Я бы хотел, чтобы вы говорили правду, – рявкнул мужчина.

– Я говорю правду, – возразила Джесс.

– Вернемся, – оборвал их детектив. – Вы стояли на подоконнике. Что потом?

– Я упала, ударилась головой об пол. Потеряла сознание. Не помню ничего дальше, – тихо произнесла Джесс и потерла шею.

– Вам повезло, – ответил капитан. – Соседи услышали ваши крики и вовремя вызвали полицию. Уолш не успел вас убить. Он услышал сирену и сбежал.

– Едва не зарезал одного из соседей, который встретился ему по пути, – хмыкнул капитан, недобро глядя на Джесс, – но это мелочи. Мне многое до сих пор остается непонятным. Вы ведь не хотите оказаться за решеткой за дачу ложных показаний?

Свидетельский допрос с завуалированными угрозами продолжался до тех пор, пока, как и предполагал капитан, не появился встревоженный мистер Мэлоун в сопровождении адвоката и врачей, которые тотчас заявили, что на этом допрос Джесс следует прекратить.

Капитан и детективы ушли, оставив полицейских около палаты Джесс. И она отлично понимала: охрана – только предлог. Возможно, они считают, что она причастна к убийствам, и боятся, что сбежит.

А может быть, они хотят повесить убийства на нее.

Джесс вкололи какие-то лекарства, и она провалилась в сон – сон без сновидений. Сон, в который никто не мог пробиться, даже если очень хотел.

Допросы не прекращались. И, возможно, если бы Джесс не находилась в больнице под наблюдением врачей, ее отправили бы в камеру. По крайней мере, она сама считала так.

На следующий день капитан приехал в сопровождении молодого мужчины в очках. Тот, представившись сотрудником полиции, вновь допрашивал ее, но уже без угроз, ровным спокойным голосом, с уважением, соблюдая пространственную дистанцию. Он внимательно следил за мимикой и жестами Джесс, отмечая реакции, и уже потом она поняла, что этот приятный мужчина был специалистом по кинесике.

Их беседа была долгой, пространной, и Джесс даже смогла успокоиться, не замечая, как тонко ею манипулируют. Она пришла в себя, лишь когда прозвучал вопрос:

– Мисс Мэлоун, кто кроме вас и мистера Уолша находился в доме?

Веки Джесс дрогнули, и от мужчины это не укрылось. За этот час он внимательно изучил девушку.

– Никого, – сказала она. – Никого не было.

– Возможно, вы боитесь говорить об этом? – полюбопытствовал он.

– Никого не было, – повторила Джесс увереннее.

– Вы уверены?

– Не было. Никого! Если мои показания ничего не значат для вас, не стоит вообще допрашивать меня!

– Я уважаю то, что вы говорите, – возразил ей сотрудник полиции. – Но бывают ситуации, когда ложь кажется нам спасением. И если это так – доверьтесь мне, я помогу. Обещаю, Джессика. Ложь во спасение – это лишь иллюзия.

Сказать о том, что она видела галлюцинации, Джесс не могла. Точно знала, что в таком случае все произошедшее могут легко повесить и на нее. Как на сумасшедшую. И она отрицала до последнего.

Поздним вечером следующего дня, оставшись в палате одна – без родителей, медиков и полиции – охрана у дверей не в счет, Джесс вновь встретила саму себя.

Она стояла в ванной комнате напротив зеркала, и Джесс смотрела на свое отражение, видя, как изменилась.

Потускневший взгляд.

Круги под глазами.

Осунувшееся изнеможенное лицо.

Среди темных прядей появились седые волосы.

За короткое время она стала казаться гораздо старше, чем прежде.

От беззаботной улыбчивой девушки в модных вещах не осталось и следа.

– Что мне делать? – спросила сама себя Джесс, медленно проводя по распущенным волосам расческой. – Что мне теперь делать?

Она должна доказать свою непричастность к убийствам.