Пинок в светлое будущее - Маргарита Южина

Юнона была такая же хмельная, хотя и выпила всего ничего.

– Откуда ты узнала? С моей бабкой виделась, да? – качнулась Юнона.

– Да с кем я только не виделась! – отмахнулась Зинаида. – У-у-у-у, я про тебя много чего знаю. Наливай! Только я буду пить, а ты… ты мне про Клавку рассказывай. Начинай.

Однако Юнона тоже опрокинула стопочку, жутко вытаращила глаза и зашептала:

– Не буду ничего про Клавку. Потому что я ее боюсь. Она настоящая ведьма, даже во сне ко мне является. Ой, Зин, ты бы знала, это так страшно, что она творит! Она какие-то черные дела вокруг меня хороводит, честное слово. Я просто объяснить не могу, только мне кажется, что вокруг меня смерть. Она такая… Знаешь какая она? Не надо тебе знать, а то и ты бояться станешь.

– Я не стану. Я же сыщица! – заявила Зинаида. – И ты не бойся. А чего бояться-то? Ну, я понимаю, ты маленькая натерпелась, но ведь ее нет давно, забудь.

Юнона сузила глаза, уставилась в одну точку и недобро хмыкнула:

– Да разве такое забудешь… Понимаешь, я ведь родной матери и не помню совсем. Но люди говорят, что она была не злая, только мужиков любила, дурочка, а меня никогда не обижала…

– Вот ты интересная какая! – взвилась Зинаида. – Когда ей было обижать-то? Она ж сразу тебя на отца бросила, а он потом воспитывал.

Юнона бурно не согласилась:

– Ну и что, что ей некогда было обижать. Зато у других времечко отыскалось! «Папенька воспитывал»… Да ему по фигу было, что со мной. Скинул меня на Клавку и руки умыл. А той я нужна была, как чума старухе! Она своих детей хотела, а папенька ей внушал, дескать, одну бы на ноги поставить. А после того, как он ее заставил из-за меня от ребенка избавиться, она и вовсе озверела. И ведь что обидно – отцу хоть бы словечко сказала, всю злобу на мне вымещала. Ой, если бы ты знала, что она придумывала! Я один раз на ночь ноги забыла помыть, так она меня заставила всю простыню жевать – стирать, значит. Я давилась, а она силком пихала, мне тогда лет восемь было, наверное. А когда десять исполнилось, заставила меня донага раздеться да сфотографировала. А потом показывала фотографию соседским мальчишкам, причем просто так показывала – веселилась. Я тогда повеситься хотела. А уж как она меня била… Да все больше в живот и по пяткам, чтобы синяков не оставлять…

– А чего ж ты отцу не пожаловалась? – не выдержала Зинаида.

– Да разве ж он меня слушал? Он же ей в рот глядел! И потом… Пил он в последнее время очень – придет с работы, нажрется, завалится и храпит. А она, змея такая, ему за столом знай пойла подливает, а потом жалобно так на меня начинает наговаривать. И под конец вздохнет печально, будто у нее болезнь раковая, и говорит, что, мол, сил у нее больше нет, что уходит, потому что тяжко ей со мной, кобылой, возиться, а папеньку она очень любит. После таких слов и отец на меня знаешь каким волком глядел. Начинал реветь, руки ей целовать, а потом меня ж еще и ремнем отхаживал.

– А говорят, что он ее за тебя и пришиб…

– Ну да. Потому что увидел все сам! – Юнона налила себе стопочку коньяку, да так про нее и забыла. – Тогда мне пятнадцать уже было, восьмой класс я заканчивала. У нас в школе последний вечер с одноклассниками был. Отец в командировку уезжал и оставил Клавке деньги. На еду и мне на платье, у меня же, кроме формы, и одежды-то не было. А батя боялся, что люди говорить начнут, что, дескать, он дочь на бабу променял. Нравилось ему очень, когда его до небес возносили – отец-одиночка… герой… какую ношу тянет… Выдал он деньги и уехал, а я к Клавке – дай денег или материал купи, я сама сошью. Она глаза выпучила, прям чистая сова, и давай орать, какие, мол, тебе деньги, то да се… Я ей тогда так и сказала: приедет отец, ему моя учительница все расскажет, уж ей он поверит. Она на меня и накинулась. А у бати с командировкой нестыковка вышла – опоздал он куда-то и домой вернулся. А тут такая картина: Клавка меня по животу колотит, а я уж почти без памяти… Вот тогда и не знаю, что с отцом случилось, шибанул он ее гантелей по голове, а потом… – Юнона все же выпила рюмку. – А потом нож схватил и… Наутро его милиция увезла. Соседи, что ли, вызвали. Приехали – кругом кровь, у него нож в руке, а возле телевизора вся исколотая Клавка, улики налицо. Я не видела бойни-то, когда отец на нее накинулся, унеслась от греха подальше… Потом отец умер в тюрьме. А соседи говорили, что Клавку увезли в больницу. В больницу, а не в морг, понятно? Так что я знаю – жива она. И возле меня ходит…

Зинаида хлебала слезы, и в ней кипела ярость.

– Я тебе ее найду! Хочешь? Хочешь, я тебе ее найду, а?

– И чего мне с ней делать потом? – вытаращилась Юнона.

– А, – пьяно махнула рукой сыщица, – ты ее отлупишь и… на волю отпустишь. Я ее поймаю, а ты – р-р-р-раз – и выпустишь. Как птичку… Да хоть будешь знать, угрожает тебе что или нет. Или ты ж всю жизнь бояться собралась? Ведь ребеночек у тебя появится… Я ее найду!

– Ага, найдешь ее… Ни фига не получится. Она знаешь какая? У-у-у!

– Что ты воешь все время? – пошатнуло Зинаиду. – Воет в ухо мне и воет… Мы ее вместе найдем. А сейчас… сейчас иди в свою комнату, потому что… Иди!

– Почему? – упиралась Юнона. – Объясни мне толком, почему я должна… идти в свою комнату, а ты останешься здесь вместе с коньяком, а?

Зинаида важно поднялась, уперла руки в бока и заявила:

– Ты потому иди, что мне надо сыс… сыстав-лять план. Я сыставлю, а ты его завтра того, одобришь. А потом… ой, что-то меня к кровати клонит…

– Нет уж, ты не спи. Говори, чего мы потом делать будем? – приставала Юнона.

– Потом мы пойдем в консультацию! Я тебе еще не сказала – тебе, оказывается, срочно туда надо. И еще мы будем ловить Клавку, вот!

Высказав все планы на будущее, Зинаида вытолкала новую подругу за дверь, а сама с храпом рухнула на диван.

Утром голову ломило ужасно. Просто хотелось засунуть ее в Ледовитый океан. Только где ж его взять?

Заметив, что Зинаида открыла глаза, к ней с громким мяуканьем стремглав кинулся Мурзик.

– Ах ты, кыса моя, кушать захотел… Сейчас противная хозяйка поднимется, накормит своего котика…

Заслышав причитания Корытской, в дверь тотчас же забарабанила Юнона.

– Зин, к тебе тут какой-то мужик все утро названивает! Ну открой же, чего спряталась?

Весть про звонившего мужика выбросила Зинаиду из постели в мгновение ока. Ну конечно же, это был ее ветреный Плюх! Она со своими делами совсем выкинула его из головы, а он мается, помнит, страдает, томится… Господи, что он там еще может делать без нее?

– Чего не разбудила-то? – накинулась Зина на подругу. – Нет, молодец такая! Сама, главное, замуж вышла за своего Гришеньку, жизнь семейную наладила, а мою рушит! Ну и где он, тот мужик?

– О как раздухарилась! – удивленно помотала головой Юнона. – Он телефончик оставил, вон на столике бумажка лежит. Просил тебя перезвонить, как только у тебя появится время.