Полезная еда. Развенчание мифов о здоровом питании - Колин Кэмпбелл

В полном броских фраз торопливом мире, где реклама – двигатель экономики, редукционистские «заплатки» продавать намного легче, чем полноценные холистические лекарства. Редукционистские методы рождают потребность в других продуктах (лекарствах и терапии от побочных эффектов, подавлении симптомов стандартной диеты и экстренной хирургии, если они не сработали), которые дают дополнительную выгоду спекулирующей на этом индустрии. Производители сорят деньгами, чтобы обеспечить еще большие доходы в будущем. В общем, у них есть власть.

Когда мы думаем о тех, кто злоупотребляет властью, на ум приходят голливудские персонажи, гнусные поступки которых держат других в страхе и послушании: банкир Генри Поттер из «Этой прекрасной жизни», Дарт Вейдер из «Звездных войн», медсестра Рэтчед из «Пролетая над гнездом кукушки» и другие. Эти и многие другие классические злодеи прибегают к насилию, угрозам и хитрости, чтобы создать ситуацию, где власть дает выгоду, практически всемогущество. Когда кто-то идет по такому пути, это заметно. Деньгами можно купить чиновника, чтобы он отвернулся; заплатить бандитам, чтобы запугать и подчинить конкурентов. Но есть и другой, намного менее заметный вид власти, который я называю незримой силой. Она действует так гибко и эффективно, что ни ее саму, ни источник практически не видно.

Подумаем, почему миллионы детей запивают обед молоком, а не водой, давая молочной промышленности два громадных преимущества: огромную ренту и внушение с ранних лет мнимой пользы своих продуктов. Очевидно, что производители не посылают в школы вооруженных сотрудников, которые заставляют администрацию покупать молоко, столовую – его продавать, а учеников – пить. Им это и не нужно: незримое влияние дает даже большее подчинение, чем прямые угрозы.

Во-первых, последние шестьдесят лет молочная промышленность тратит много денег на лоббирование государственной пропаганды молока как одной из основ здорового питания. Когда сегодняшние директора школ были детьми, им самим вбивали в голову, что молочные продукты – одна из «четырех основных групп пищевых продуктов». Деньги, которые индустрия тратит на покупку политического влияния, оборачиваются и финансовой поддержкой сельского хозяйства в виде субсидий на производство молока. Чтобы учебные заведения могли участвовать в программе школьных обедов, они должны предлагать молоко. Федеральные власти не требуют, чтобы дети его пили, но это и не обязательно: местные власти сделают все сами. Их научили, что без молока не будет крепких костей и зубов. Молочному лобби удалось заставить правительство покупать миллиарды литров молока для тюрем, больниц, вооруженных сил. Что вы там говорили о потребителях поневоле?

Кроме незримых нитей, привязанных к политическому аппарату, есть и миллионные затраты на пропаганду «пользы» молока для здоровья. О ней трубят так долго, что мы уже не осознаём: это проплаченная реклама. Большинство считает, что молоко полезно. Молочные компании вкладывают огромные суммы в некоммерческие организации, тем самым повышая убедительность и без того действенных заявлений о пользе молока. Благотворителям приходится драться за финансирование, поэтому лучше не раздражать щедрых жертвователей. Они проплачивают научную работу, которая считается «исследовательской» и производит статьи, начинающиеся с допущения о пользе молока и затем изощренно и бесчестно это «доказывающие». Основные СМИ, получающие прибыль от рекламы молока, обходят стороной, умалчивают и бросают тень сомнения на исследования, показывающие, что от молока и молочных продуктов организму вовсе не лучше. В век цифровых СМИ газеты и телевидение пытаются остаться на плаву, поэтому подвержены незримому давлению молочной промышленности, убеждающему встать на ее сторону.

Поэтому у директоров школ есть все причины закупать молоко в огромных количествах. Это недорого (благодаря государственным субсидиям), его легко достать и оформить (правительство сделало молоко «напитком по умолчанию»). Благодаря санпросвету и рекламе ученики сами его ждут, родители требуют, оно хорошо продается. Вода из фонтанчика бесплатна, а молоко приносит прибыли. На случай, если ученикам не промыли мозги картинками знаменитостей с молочными усами, молочная индустрия «усиливает» школьное молоко подсластителем и аппетитными шоколадными и клубничными ароматизаторами.

Незримую силу можно найти везде: люди покупают молоко пониженной жирности (меньше жира – хорошо), отказываются от бублика на завтрак в пользу пары яиц с ветчиной (углеводы вредны) и выбирают сухой завтрак, обогащенный одиннадцатью витаминами и минеральными веществами (лучший способ получить необходимые питательные вещества). Выбор кажется личным, но, по сути, на него сильно влияют миллионы долларов, вложенные производителями молока, яиц, свинины и переработанных продуктов.

Кстати, из-за действия этих сил вегетарианцам приходится постоянно отвечать на вопрос: «Из чего вы получаете белок?» – как будто белки есть только в продуктах животного происхождения. Это заставляет нас идти на инвазивные медицинские процедуры, которые приносят медицинской отрасли больше денег, чем улучшение диеты. Уверяю вас, что толпы, делающие «свободный выбор» вопреки истинным интересам, действуют под давлением незримой силы.

Как вы могли убедиться, деньги – рычаг незримой силы. В системе здравоохранения, где конечной целью стала прибыль, это самая мощная доступная сила, дающая тем, кто ее имеет, возможность практически незаметно влиять на политику правительства, СМИ, поп-культуру, разговоры на кухне и умы людей.

Ученые скорее получат от корпораций финансирование и доходные контракты, если исследования приведут к созданию очередной таблетки, добавки, суперпродукта или процедуры. У таких работ больше шансов воплотиться в жизнь. Если СМИ выставляют продукт заказчика в невыгодном свете, им отказывают в рекламе, поэтому они делают это очень неохотно. Журналисты понимают, что от этих денег зависят их зарплаты. Политики, принимающие законы и нормы в пользу определенных отраслей, вознаграждаются пожертвованиями на свои кампании от нажившихся на законодательстве промышленных групп. Вы нигде не увидите следов насилия и отпечатков пальцев. Никто не вызывает ученых, журналистов и политиков на ковер, чтобы их запугать. Никто их не шантажирует, не подкупает, чтобы заставить действовать против своей воли. Но поведение, поддерживающее текущую парадигму, вознаграждается, а не поддерживающее – нет. И кнут, и пряник обычно редко заметны и никогда не обсуждаются.

Поэтому система, в которой немногие постоянно наживаются на нашем здоровье, может существовать, хотя большинство не разделяет ее целей. Благодаря наградам и карам незримой силы люди идут против своих интересов, поддерживая систему. Чем выше прибыли индустрии, тем больше у нее денег, чтобы вознаградить желательное поведение. Иными словами, средства, потраченные на незримую силу, возвращаются в виде инвестиций, которые выделяют еще больше денег на следующий раунд. Этот порочный круг (а может, и не порочный – смотря для кого) дает все больше силы тем, кто уже ей обладает.

Если власть развращает (а абсолютная развращает абсолютно), то можно ожидать, что в нашей системе здравоохранения будет много «легальной» коррупции. В следующей главе я покажу, почему она не дает нам услышать правду и стать здоровыми.