Хмель и Клондайк - Андрей Круз

– Ну раз кассовый разрыв, то могу отсрочку дать. Или тебе лучше скидку?

– А на сколько отсрочку?

– Слав, да на сколько угодно, а то ты меня от пива отрежешь.

Хмель опять повернулся к Миле:

– Все же иногда с ним можно дело иметь, так что не все безнадежно.

Хмель. Самые события

Воскресенье. Утро

Люблю я утро? Люблю, люблю…

Но и поспать люблю не меньше. И желательно в теплой постели, а вовсе не за рулем.

Сегодня же я с шести утра сидел в «буханке» напротив девятиэтажного панельного дома, в котором жил дознаватель Синицын, следил в бинокль за окнами его квартиры на последнем этаже и прихлебывал из термоса крепкий кофе.

Привлечь внимание дворника, чистившего от снега дорожки, я нисколько не опасался, поскольку предусмотрительно припарковал УАЗ у соседнего дома, благо бинокль с неплохим приближением позволял без всякого труда держать под контролем окна квартиры Синицына даже с такого немалого расстояния.

Окна, к слову, были темными. Свет внутри не горел.

Вот только это еще ни о чем не говорило. Воскресенье, раннее утро – домашние дознавателя могли просто не встать.

Вчера вечером, распрощавшись с Николаем и Милой, я пару раз сюда заезжал, но всякий раз окна светились, а вламываться в чужую квартиру при таком раскладе – глупость чистой воды. Не стал. И во флигель Сома тоже – не полез, поскольку бандит невесть с чего решил провести субботний вечер дома. И значит, сегодня последний день…

Техас. Спокойный район, неплохой дом. Первый подъезд так и вовсе из лучших – если в остальных из окон торчали трубы буржуек, а по стенам тянулись от них следы копоти, то там такого безобразия не было и в помине, а рядом с железной входной дверью виднелось окошко каморки консьержа.

Все верно: дружинники имели достаток заметно выше среднего, а дознаватель – это далеко не рядовой постовой, у дознавателя помимо оклада еще и приработки бывают. Может себе позволить. Точнее – мог…

И я продолжал отхлебывать кофе и наблюдать в бинокль. Способ проникновения в квартиру я выбрал самый простой, если не сказать – классический. Над балконом дознавателя нависал бетонный козырек, боковое окошко закрывал лист фанеры. Спуститься на веревке, выбить ее и забраться внутрь – дело пяти секунд.

Охранные заклинания? Я в их наличии крепко сомневался.

Если уж Синицын собственной безопасностью не озаботился, вряд ли он на охрану квартиры тратиться стал бы. Главное – знать, что внутри никого, а остальное – дело техники. Но ведь не поднимешься, не постучишь в дверь! Консьерж, мать его, все карты путает!

Решив не накручивать себя попусту, я вновь отвлекся на кофе, а когда взглянул в бинокль, окно кухни нужной квартиры уже светилось. Минут через пять свет включился и в спальне, которая выходила на застекленный балкон. Я закрутил термос и отложил его на пассажирское сиденье, выключил двигатель – и сразу начало запотевать лобовое стекло. Но интуиция не подвела: свет в квартире вскоре погас в обеих комнатах, а минут через пять из подъезда вышла молодая женщина. Она усадила ребенка на санки и потянула их со двора; у меня от этого зрелища заныло сердце.

Дознаватель Синицын был плохим человеком, он доставил много неприятностей и собирался доставить еще больше проблем в будущем, и все же сделалось не по себе. Я пожалел о своем поступке. Но пожалел лишь на миг.

Миг слабости прошел, стоило только вспомнить о таблетках, онемении рук и грядущих финансовых потерях. Я вытянул из-за сиденья моток прочной веревки и пояс с инструментами, выбрался из машины, запер ее и зашагал через двор, но не к нужному подъезду, а к противоположному.

Уверенно распахнул не до конца прикрытую из-за наледи дверь, поднялся на первый этаж, прислушался – тишина; откуда-то пахло кислыми щами и подгорелой кашей. Никого не встретив по пути, я поднялся на верхний этаж, взобрался по лесенке к люку на крышу и массивными кусачками перекусил дужку замка.

Та только хрустнула – запор был рассчитан не на матерых грабителей, а на местных мальчишек, которые могли устроить пожар или повредить рубероид. Стараясь не подходить к краю, чтобы не быть замеченным с земли или верхних этажей соседних зданий, я пересек весь дом, обмотал веревкой бетонную коробку вентиляции, пропустил второй конец под мышками, затянул петлю. Затем перебрался на бетонный козырек балкона, сбил с его края наледь и спустился вниз.

Висеть на уровне девятого этажа было на редкость неуютно, поэтому вниз я старался не смотреть. Упираясь носками ботинок в щель между бетонным перекрытием и боковиной коробки балкона, без особого труда выдавил фанерку, быстро перевалился внутрь, на пакеты с продовольствием, и только тогда с облегчением перевел дух.

Справился! Не теряя времени, я разводным ключом выбил верхнее стекло сначала в одной балконной двери, затем в другой, сдвинул щеколды и прошел внутрь. Но высматривать возможные тайники и укромные места не стал, сразу подбежал ко входной двери и запер ее на засов. Меньше всего хотелось столкнуться с домочадцами дознавателя лицом к лицу.

После этого приступил к обыску. В спальне спрятать коробку с лекарствами не представлялось возможным, и все же я для очистки совести заглянул под диван и детскую кроватку, проверил содержимое шкафа и антресолей и только после этого обследовал отгороженный занавесью закуток темной комнаты. На тянувшихся вдоль стен полках там пылились самые разнообразные пожитки, начиная с постельных принадлежностей и заканчивая девятнадцатилитровой бутылью, но моей коробки нигде не было.

Тогда перешел на кухню. В шкафчиках хранились крупы, банки с заваркой и специи, все что угодно, только не коробка с лекарствами. В туалете стоял одинокий унитаз, я встал на него и вырвал пластиковую решетку вентиляционного отверстия – нет, не пролезет. И в смывной бачок тоже не поместится.

В ванной комнате от первоначальной меблировки остался лишь умывальник, саму ванну демонтировали. На освободившемся месте установили огромный бак для воды, рядом приткнулось небольшое жестяное корыто.

Я разочарованно выругался и хотел уже пройтись по квартире заново, но тут мой взгляд остановился на баке. Снять с него крышку оказалось сущим пустяком, а когда привстал на цыпочки и заглянул внутрь – вновь выругался, только на этот раз от радости. В воде плавала замотанная в целлофановый пакет коробка.

Моя коробка!

Встав на корыто, я дотянулся до ручек пакета, достал его и унес на кухню. Вспорол выкидным ножом целлофан – и на стол немедленно вывалился увесистый матерчатый сверток. Звякнул при падении он весьма серьезно, и немудрено – внутри оказалась россыпь серебряных рублей и золотых червонцев. Наверняка часть денег была позаимствована из моей кассы, но при воспоминании о женщине с ребенком рука не поднялась сунуть их в карман.

Не желая оставлять столь крупную сумму денег на столе, я шагнул к ящику с крупами и краем глаза вдруг уловил внизу красно-синее мельтешение. На въезде во двор стоял «соболь» Дружины, дворник что-то объяснял водителю и тыкал рукой прямиком в окна квартиры дознавателя.