Москва и жизнь - Юрий Лужков

Приватизация и ваучеризация — самые крупные аферы минувшего века.

Раздумывая над тем, кому возглавить правительство России, Борису Ельцину пришла идея — пригласить на эту роль Святослава Федорова, всемирно известного офтальмолога. Знал он его и с другой стороны — как замечательного руководителя, сумевшего при социализме основать и построить лучшую в мире клинику микрохирургии глаза, создать для сотрудников идеальные условия труда и быта, платить достойную зарплату. Подобное Федоров мог совершить в масштабе всей России.

Но озвучить с трибуны съезда народных депутатов его фамилию перед выборами председателя Совета Министров РСФСР Ельцин не смог, потому что Федоров от такой высокой чести решительно отказался. Не захотел уходить из профессии, отложить в сторону скальпель, не видеть каждый рабочий день, как слепые несчастные люди становились счастливыми, увидев людей, небо и солнце.

По советской Москве Федоров ездил, как мало кто себе тогда позволял, за рулем «Мерседеса». По слухам, его подарил в знак благодарности герцог Люксембургский после удачной операции. На самом деле машину презентовала Ассоциация офтальмологов Нью-Йорка, признав русского врача лучшим в мире окулистом XIX — ХХ веков.

С юности Святослав мечтал летать, поступил в авиационное училище. Но попал под трамвай, пришлось после операции расстаться с мечтой, поступить в медицинский институт. Нашел себя в микрохирургии глаза.

По виду не скажешь, что пред тобой инвалид с протезом. В его кабинете на полу лежали две двухпудовые гири. Не для интерьера. На одной руке мог делать гимнастический «угол». На верхний этаж поднимался пешком.

На стене кабинета висел «Осенний пейзаж» не великого художника, а великого окулиста Филатова, подаренный племянником корифея в знак восхищения талантом врача.

От Святослава я узнал, что известность пришла к нему в Чебоксарах, где он впервые в мире инкрустировал, вживил искусственный хрусталик в глаз девочки, пораженный катарактой. Никто прежде это сделать не мог. Та девочка давно выросла и назвала первенца именем Святослав в честь спасителя.

Федорову пришлось доказывать не один год, что такие операции не только возможны, но и необходимы. Он изобрел линзу Федорова — Захаровой, один из лучших жестких искусственных хрусталиков в мире.

Если бы Святослава избрали премьером, это было бы благо для России. Безусловно, Федоров всецело не погружался в промышленное производство и сельское хозяйство, хотя его тянуло к ним. В технологию лечения глазных болезней он ввел мощное аппаратурное оформление, совершенное тонкое научно-технологическое исполнение. В его клинике хирурги имели под рукой лучшие в мире инструменты.

Как директор Федоров умел хорошо просчитывать свои дела и организовал процветающее хозяйство, простиравшееся от московского Дегунино, где находится его институт, по всей России и за границей. Филиалы института открылись в Италии, Германии, Испании, Объединенных Арабских Эмиратах, одиннадцати государствах.

Его институт в СССР получил право открыть валютный счет в банке, Федоров мог принимать зарубежных пациентов, сам, без министерства, устанавливать штат и зарплату сотрудников. Операционные оборудовал на борту корабля «Петр Первый», плававшего по морям и океанам, и на борту самолета, летавшего по всему миру. Во всем он опережал свое время.

Не переставая оперировать, успешно занимался коммерческой деятельностью, сельским хозяйством, коннозаводством. Хозяйство занимало 900 гектаров. Федоров любил лошадей. Создал конноспортивный комплекс в Славино на берегу водохранилища. Там построил каменный дом и жил в нем. Каждый сотрудник при помощи института мог при желании переехать из городской квартиры на природу в коттедж.

Святослав творчески мыслил и как премьер никогда не играл бы в монетаризм, не стал бы зарабатывать на курсе акций, занимался бы внедрением тех схем, которые связаны с экономикой. Федоров стоял на реальной почве по сравнению с теми, кого мы видели в Белом доме, он привел бы Россию к расцвету, как свою клинику.

Святослав — очень интересный, душевный человек, настоящий друг. У меня в кабинете висит большой его портрет, настенный календарь с его фотографией. У меня культ Федорова. Мы дружили семьями, я потерял большого друга, когда случилась авиакатастрофа, и попросил Илью Резника написать после трагедии стихи. Они постоянно перед моими глазами, рядом с портретом.

Мы часто встречались, катались верхом на лошадях, много времени проводили рядом.

Святослав с детства мечтал летать и погиб за штурвалом вертолета как летчик.

Разрушенный артиллерией Белый дом за несколько месяцев московские строители восстановили. На башню вместо часов водрузили двуглавого орла. Здание стало резиденцией Правительства Российской Федерации. И я хочу помянуть добрым тихим словом его председателя, незабвенного Виктора Степановича Черномырдина. Его избрал съезд народных депутатов, не пожелавший утвердить в этой должности Егора Гайдара, исполнявшего два года обязанности главы правительства.

Кандидатуру Виктора Степановича я первый предложил Ельцину. Как председатель Газпрома Черномырдин очень помог Москве: дал нам 10 миллионов долларов на закупку детского питания, в котором мы очень нуждались. Предложил его кандидатуру не как премьера, как человека, который может помочь стране долларами за счет экспорта газа.

В свою очередь Черномырдин попросил меня представить Ельцину, что я и сделал. Мы часто виделись тогда, я помнил желание Черномырдина и при встрече с Ельциным сказал ему: «Борис Николаевич, этот человек может помочь вам как руководителю государства ресурсами, он единственный, кто располагает, как глава Газпрома, валютой». Ельцин вскоре принял Черномырдина и назначил заместителем председателя Совета Министров, отвечавшим за топливно-энергетический комплекс.