Долина папоротников - Евгения Бергер

Крик и рычание, удаляющееся прочь...

А еще человеческий силуэт, шагнувший на порог.

С ружьем наперевес... Донельзя знакомой походкой.

Лиззи ахнула, протерла глаза... и воскликнула:

– Отец? Вы ли это на самом деле?

Разгоняя едкую пелену свободной рукой, в сторожку вошел Элайджа Хэмптон собственной персоной.

– Здравствуй, милая, – произнес он с улыбкой. – Соскучилась по отцу?

– Как же... как же вы здесь оказались?

Элизабет все еще не могла осознать произошедшее.

– Слыхал, созывали людей на волчью облаву, мол, расплодились звери без меры. Людям проходу не дают... А я, как ты помнишь, – Хэмптон встряхнул охотничьим ружьем, – завсегда был заядлым охотником. Никогда пропустить такого не мог... Вот и решился двух зайцев сразу убить, – он посмеялся над собственным каламбуром, – тебя повидать, да зятю помочь. Авось не зря торопился: явился в самое время. Ну, – он расставил обе руки, – обними уж родного отца. Не томи меня ожиданием!

– Папенька. – Лиззи упала ему на грудь и обняла. Вдохнула знакомый запах... Выдохнула от удовольствия. Но своего не забыла...

– Видели ли вы зверя, в которого стреляли?

И Хэмптон глянул на Томаса у дочери за спиной, тот, казалось, и сам ждал ответа не меньше ее.

Сказал:

– Волк, полагаю. Я видел его только издалека... Жаль, не сумел толком прицелиться, слишком поторопился. К чему вопрос, милая?

Она не знала, что ему рассказать: слишком многое сумело произойти.

Да и поверит ли он?

Она и сама с трудом многое понимала...

– В долине о том говорят, что оборотень вновь объявился. Что это не сказки какие... Взаправду все это.

– Пустые легенды. – Элайджа Хэмптон подставил дочери локоть и только теперь рассмотрел сидящего за столом мертвеца. – А это еще что такое?

– Томас считает, какой-то бродяга, забравшийся в дом, – ответила Лиззи, – однако этот цилиндр наводит на мысли иного толка.

Отец с мрачным видом поглядел на странного «джентльмена», потом развернулся и потянул дочь в сторону двери.

– Нам лучше уйти, поспешим же, такие места не для барышни вроде тебя.

Они прошли сквозь проем с сорванной с петель дверью, спустились по разбитым ступеням и поспешили в сторону дожидавшейся у дороги коляски.

– Рада, что вы ей сказали, – Альвина оторвалась от тарелки с фасолью и поглядела на Аддингтона. – Она девочка неплохая, добрая, разве что впечатлительная сверх меры. Но так это проходит с годами... Да и сами вы как-то повеселели. Давно стоило объясниться, не доводить себя до беды.

– Значит, она тебе нравится?

Альвина выдержала задумчивую паузу, скорее для вида, чем по существу.

– Могло быть хуже, вот что скажу, – ответила она. – Да и жить с ней не мне, а вам, вот о пустом и не спрашивайте.

Аддингтон усмехнулся, беседы с Альвиной забавляли его. Впервые в жизни он мог говорить с кем-то без обиняков, просто так, как есть, не подбирая красивых фраз, не обдумывая слов наперед.

Заметил вдруг:

– И брось сказки свои городить, Лиззи запугивать. Знаю я, как ты то умеешь... На себе испытал. Просил ведь от них воздержаться...

– А я и ни-ни, – старуха изобразила полнейшую невинность, – ни словечка, ни полсловечка. Я ж говорю, впечатлительная она, любого звука чурается. Мне даже рта раскрывать не приходится...

Аддингтон поглядел с недоверием, ничуть не убежденный ее словами.

– Про оборотней даже не заикайся, – погрозил ей пальцем. – Хватает Дженни, любого звука шарахающейся... – Осведомился: – Ты знала про них с Томасом? Она говорила?

– Молчала, что та осина в лесу. Я думала даже, она по вам убивается... – и зыркнула на мужчину глазами.

Тот даже скривился.

– А мне не сказала.

– Мало ли дурочек по вам убивается, – пожала плечами старуха. – Мужчина вы ладный, по-своему привлекательный... Разве что чашки ночами побиваете да несдержанны бываете. Так то свойственно и лучшим из нас. – И вдруг спросила: – Как ваши раны? Укус на плече меньше страдания причиняет?

Аддингтон отмахнулся:

– Болит много меньше. Ты лучше скажи, как девочку проглядела? Как вышло, что мертвой она оказалась? Ты обещала на ноги ее поставить.

– Все так и было, – мотнула головой Альвина, – она на поправку пошла, жар у нее унялся.

– Так что же случилось?

– Мне то неведомо, хозяин.

И словно эхом зазвучали тревожные крики Джейн:

– Альвина! Альвина! – Она замерла на пороге, увидев хозяина. – Мистер Аддингтон.

– Что у тебя приключилось? – осведомилась старуха недобрым тоном. – Снова чего примерещилось?

Джейн съежилась, как от удара, однако произнесла:

– В холле кто-то скребется. Звук слышится из-за двери, ведущей в северное крыло...

– Крысы, знамо дело, – сказала Альвина, – их там расплодилось без меры. Надо бы потравить, да руки все не доходят... – И продолжила заниматься фасолью.

Аддингтон, однако, поднялся: Джейн выглядела по-настоящему перепуганной, а он был ей многим обязан.

– Пойдем поглядим на тех крыс. Все веселее, чем здесь сидеть...

– Тогда и я погляжу, – сказала Альвина.

И они потянулись в сторону холла, заслышав еще на подходе, как кто-то скребет в дубовую дверь с той стороны. Настойчиво, без перерыва...

– Вот, и так постоянно, – заметила Джейн еле слышно.

Аддингтон усмехнулся:

– Какая настойчивая крыса. Никак и ей примерещилось приведение... То самое, шаги которого раздаются ночами!

– В замке нет привидений, – молвила Альвина против всякого обыкновения. – Причудилось вам, верно. – И с решительным видом потянула дверь на себя. Правда, сама не управилась: Аддингтон ей подсобил. Приоткрыли дверь на несколько дюймов и даже отпрянули, когда что-то пушистое, крохотное и донельзя верткое метнулось в сторону кухни, исчезло, только его и видели.

Все трое переглянулись.

– Что это было? – у Джейн задрожала нижняя губа.

– Никак домовой или леший, – хохотнул развеселившийся Аддингтон. – Ну, Альвина, неужто ни одной истории не расскажешь? Ты много их знаешь... – И снова пошел в сторону кухни.

Пушистое нечто лакало молоко из высокого жбана и мелко помахивало хвостом. Насторожилось, подняло бурую шерсть, даже тяфкнуло при их появлении... И Аддингтон замер, пораженный внезапной догадкой. Она так и полнилась на языке, пока Джейн не озвучила ее первой: