Связанные одной тайной - Антон Леонтьев

Денис…

Таня вздрогнула и открыла глаза. Потому что в этот момент зазвонил телефон дяди Лени. Пусть возьмет трубку, молила Таня, пусть возьмет! Тогда его внимание будет отвлечено, она нанесет удар и…

Но тут в комнату вошли три человека — два бритоголовых с пистолетами в руках, а также известный Тане синеглазый тип без оружия. Бритоголовые наставили на нее оружие, и дядя Леня, одобрительно хмыкнув, положил свой пистолет на письменный стол. Затем вытащил из внутреннего кармана плаща изящный мобильный.

— Алло? Что, доставили? Отлично! Да, за мной не заржавеет, не беспокойся! Что с ней будет? А какая тебе теперь, Дениска, разница, что с ней будет. Что решу, то и будет. Спасибо тебе за подарочек весом в полторы тонны! Ну, бывай.

Чехарский завершил разговор, который полностью буквально потряс Таню. Чувствуя, что вот-вот упадет в обморок, девушка даже покачнулась.

— О, да на тебе лица нет, Танюша! — насмешливо глядя на нее, произнес дядя Леня. — Что, поплохело? Может, присесть хочешь?

Татьяна быстро взяла себя в руки, но голова продолжала гудеть, а в глазах двоилось.

— Ты все правильно поняла, звонил твой Денис. Прыткий малый! В заместители прокурора уже пролез, а метит, конечно, еще выше. Такие люди мне нужны! Кстати, доложил, что досье Женечки-педофила, которое я по всему миру искал, доставлено на одну из моих, так сказать, баз. Ты ведь купила у предателя все, что у него было, выложив свои кровные? Ха-ха! А в итоге все это я заполучил! Ну, разве не ирония судьбы, крестница?

Дядя Леня сделал жест рукой, приказывая своим «шестеркам» выйти. Но синеглазый, ведя себя совершенно индифферентно по отношению к Тане, остался.

— Кстати, можешь не корить себя за то, что Женечка-педофил за твой счет будет жить на широкую ногу и продолжать совращать несчастных ребятишек. Знаешь, пока он на меня работал, мне было все равно, чем он там занимается. Но я никому не позволю обманывать меня! Короче, предатель уже мертв, мои люди его настигли. А собранные им досье ты мне сама в Москву доставила. Умничка, крестница!

Таня, взглянув на дядю Леню, тяжело вздохнула. Одно дело умирать, зная, что враг, пусть и восторжествовавший в схватке, после твоей кончины сам полетит на дно пропасти, и совсем другое — умирать, зная, что проиграла. Теперь у нее ничего не было — ни компромата Евгения Петровича, ни своих собственных досье, ни родительских денег, ни Дениса, оказавшегося обыкновенным карьеристом и предателем. А дядя Леня сейчас намеревался лишить ее и того, что у нее еще оставалось — жизни. Правда, последнее Таню отчего-то совсем не пугало.

— Что, разве ты не хочешь задать мне пару вопросов, крестница? — спросил с удивлением Чехарский. — Могу тебя просветить, например, рассказать, как умерла твоя мамочка. Хотя, кажется, я тебе уже рассказывал… Но могу еще раз поведать.

Он взял со стола пистолет, и Татьяна напряглась. Сейчас или никогда!

В этот момент в комнату заглянул один из бритоголовых, торопливо сообщивший что-то синеглазому. Тот почтительно приблизился к дяде Лене и зашептал ему на ухо. Олигарх-бандит слушал с кислой миной.

А Таня размышляла. Сейчас был идеальный момент для нападения, но она отчего-то медлила, сама не понимая, по какой причине. Хотя нет, все же знала: дело было в синеглазом. Если она нападет на дядю Леню, то придется убивать и синеглазого. Но ведь он когда-то спас ей жизнь…

— Ладно, понял, — буркнул наконец дядя Леня Чех, отстраняя синеглазого. — Иди.

И Таня поняла, что момент упущен.

Синеглазый двинулся к двери, а когда проходил мимо Тани, еле слышно шепнул:

— Не дури!

Это он ей сказал? Что значит «не дури»? Неужели знакомый незнакомец понял, что она собирается напасть на дядю Леню, и отговаривает ее? Но почему она должна ему верить?

Потому что никого, кому бы она вообще могла бы еще поверить, у нее не было.

— Хороший парень этот Родион, только фамилия у него поганая — Неверов. Что, спрашивается, за фамилия такая? Не верить ему, что ли? — заметил дядя Леня, поигрывая пистолетом. — Кстати, если думаешь, что сейчас на меня, как волчонок, кинешься и глотку перегрызешь, то спешу разочаровать: ничего у тебя, крестница, не выйдет. И Родька прав. Голова у него светлая, недаром я дал согласие, чтобы моя Танечка за него замуж вышла. Потому что девка ветреная, без царя в голове, ей нужен солидный и умный супруг. Такой, как Родька. Он ей остепениться поможет, а когда дети пойдут, то все на свои места и станет. Мне ведь тоже рано или поздно помереть придется, и хочется, чтобы было кому империю свою оставить. Не идиоту и неженке какому-то, а человеку толковому, с хваткой. Родька как раз такой, справится… Иногда он меня самого пугает, такой головастый! От таких лучше избавляться. Но если Танечка моя его в мужья выбрала, ничего уж не поделаешь… Сердцу, как говорится, не прикажешь…

Значит, синеглазый готовится стать мужем психопатки Танечки и войти в семью Чехарского?

— Правда, мою княжескую фамилию на его «неверную» дочурке менять как-то не с руки. Но ничего, придумаем что-нибудь. А, знаю, уговорю его женину фамилию взять! — Дядя Леня расхохотался. — И ты Родьке своим спасением обязана, его благодари…

Неужели Танин враг знает о том, что произошло тогда, одиннадцать лет назад, на реке? Но если знает, то почему согласен видать свою дочь-принцессу замуж за предателя?

Но оказалось, что дядя Леня имел в виду другое.

— Я бы без всяких проблем тебя тут хлопнул, но Родька правильно сказал, что потом придется возиться с трупом, тут же полно соседей. Не ликвидировать же целый дом! Кроме того, сейчас проблема совсем в другом деле возникла, и ее решение моего немедленного присутствия требует. Так что ехать надо…

Он посмотрел задумчиво на Таню.

— Конечно, можно тебя с собой забрать, а кончить позднее. Да только — и тут Родька снова прав — кайфа никакого. Убивать безоружную пленницу это как-то не по-джентльменски.

Неужели дядя Леня Чех считает себя джентльменом? Удивительно, но факт: похоже, да!

— Собственно, куда ты от меня, крестница, денешься? Вот именно, никуда! Потому что ты все потеряла. Точнее, конечно, еще не все, но скоро потеряешь. И жаль будет, если ты к тому времени уже будешь мертва. Мне ж тогда твоими мытарствами не доведется наслаждаться? А так ты проиграла, причем всухую. Что называется, не угадала ни одной буквы, крестница!

Чехарский оглушительно расхохотался. Потом засовывая пистолет в карман плаща, добродушно заметил:

— Я тебя, конечно, кокну. Но не сейчас. А когда — говорить тебе не буду. Так что делай теперь, что хочешь. Убежишь за границу — и там найду. Женечку-педофила ведь нашел! Когда Дениска твой мне обо всем донес, я тебя по своим каналам пробил. Да, папаня с маманей тебе кое-что оставили, но ты все деньги на месть свою идиотскую извела. Вот поджала бы тогда хвост, укатила бы на край свет, зажила бы в свое удовольствие — сейчас бы передо мной, дрожа, как собачонка шелудивая, не стояла. А так придется тебе платить за неверно принятое решение, крестница!