Моногамия. Книга 1 - Виктория Мальцева

Алекс сел на кровать, собираясь одеваться, и я снова увидела новую татуировку, стала рассматривать сложный рисунок: переливы геометрических фигур, состоящих из мелких, неизвестных мне символов, похожих на растения. В целом вся композиция была ассиметрично расположена почти по диагонали и очень отдалённо напоминала крыло, но это не было крыло, а скорее какой-то лабиринт, идеально гармонирующий с широким браслетом на руке, сделанным в той же стилистике. Совершенно определённо в этом изображении зашифрован особый смысл, но Алекс ведь никому не раскрывает тайн своих татуировок… Моя рука потянулась и дотронулась до того места, где должен был быть шрам, он был на месте, хоть и невидим, мои пальцы ощутили только деформацию на коже.

{Foxes — Devil Side}

От моего прикосновения Алекс вздрогнул, потом закрыл глаза и начал дышать чаще, я увидела это, хотя он сидел ко мне спиной. Он колебался какое-то время, потом медленно повернулся и лег рядом, вплотную ко мне, очень близко. Его тёплая ладонь легла мне на талию — этого я и хотела: сколько можно мучить меня? Назвать своей женой и ни разу не прикоснуться! Так умел только он.

Я не двигалась, мне было интересно, что сделает Алекс, но он не делал ничего. Его лицо зависло прямо над моим так близко, что мы могли бы целоваться дыханием. Не сразу, но наши взгляды встретились: вот это он умел делать превосходно — завораживать своими глазами. Томление ожидания закрыло мои веки, и я интуитивно, не выдержав этой пытки, подалась вперед туда, где были его ещё не до конца зажившие губы, коснулась их лишь слегка, но он не ответил, а я всё равно знала, как желанна для него, я это чувствовала каждой своей клеткой, всем свои существом. Мы сейчас далеки друг от друга, но постель — это то место, где супруги всегда мирятся. Вы ненавидите друг друга, вас съедает обида, но вот ваши ступни коснулись под одеялом, и она не так уж и страшна, потом бёдра и вы уже искренне хотите помириться, и когда рука супруга нежно нащупывает вашу в примирительном пожатии, вы больше не можете сдерживаться, вы любите друг друга, вы прощаете, вы живёте дальше. Так всегда было, так всегда будет.

Я думала, он обижается за своё разбитое лицо, поэтому придвинулась ещё ближе и поцеловала его губы в том месте, где они были разбиты. Я вложила в этот поцелуй всю свою нежность, это была моя просьба о прощении, и они простили меня ответным поцелуем, но не кротким, а жарким, сумасшедшим, горячим… В последний раз мы целовались так пять с половиной лет назад. Как же это долго! Как долго я ждала его! Меня переполняло желание и любовь к нему настолько, что я боялась потерять сознание. Но Алекс не дал мне этого сделать, он стаскивал с меня пижаму и целовал всюду жадно, горячо, страстно. В этот раз он не стал дожидаться, пока я назову его имя, и сделал всё быстро, но этого ему показалось мало, он руками поднял мою спину и перевернул нас так, чтобы главная роль досталась мне…

Я застыла от неожиданности, а Алекс, глядя мне прямо в глаза, ослеплённые ярким, рвущимся в наши окна солнцем, положил свои ладони на мои бёдра, и надавил на них, давая мне понять, что я могу выбирать темп нашего движения. Это была совершенно не та позиция, к которой я привыкла с ним, так мы полностью видели друг друга. Он сидел, отклонившись назад, и позволял мне делать с собой всё, что я захочу. Только грудь его вздымалась от глубокого частого дыхания высоко, выдавая страстное нетерпение, приоткрытые губы звали меня, потемневшие глаза пристально следили за мной и моими желаниями. А я хотела целовать его, и целовала в глаза, в губы, запустила пальцы в его мокрые волосы, вдыхала запах его кожи. Я двигалась и двигалась, так как хотела сама, а он всё время смотрел на меня, он наслаждался тем, как я наслаждаюсь им. Это совершенно не было похоже на то, что мы делали в постели раньше, что ОН со мной делал, а делал он многое, настолько многое и разнообразное, что я мысленно прозвала его «Богом своих удовольствий»…

Но, не в этот раз, сегодня Алекс не делал НИЧЕГО, вообще ничего. А я соскучилась по нему до такой степени, я так усердно подавляла желание отдавать ему себя все последние пять с половиной лет, что, несмотря на его пассивность, всё равно задыхалась от наслаждения, я сходила с ума… По правде сказать, я и сама не ожидала от себя подобного…

Он знал, насколько красив, и то, очевидно, что эта красота делала со мной. Он не любил меня в тот раз, он позволял любить себя, как позволял многим. И в этом и вправду что-то было. Мы ведь всё начинали с нового листа, теперь всё будет по-другому — так я думала тогда…

Но очень скоро пойму, что в то утро мы вовсе не занимались любовью, он просто отдал мне своё вновь безупречное тело временно, для удовлетворения моих только потребностей в любовании, сексе, ласках. Именно это и было в его выражении лица, его глаза словно говорили:

«Это тебе нужно? Так сильно ты этого хочешь? Тогда бери! Бери всё, что нужно тебе, я не жалею, я даю это всем… Бери, но не жди от меня ничего!»

В то утро я и не подозревала, что приблизилась максимально к армии тех, кого впоследствии так сильно презирала. Ещё позднее, уже через годы, я обнаружу, что сексуальная инициатива должна исходить только от него, в обратном случае в его мозгу запускался некий скрытый патологический механизм. Об этом его секрете будут знать только два человека, я и ещё кое-кто…