Буча. Синдром Корсакова - Вячеслав Валерьевич Немышев
Шрифт:
Интервал:
Народ вывалил на улицу — все женщины; галдят — не боятся стрельбы.
Бэтер вылез носом на перекресток — саперы за броней — по броне пульки цок-цок. Серега назад сдал. Петюня пулеметом клацает. Вакула по броне стучит — не стрелять пока: не видишь, дурила, народ толчется.
Менты, как серые мыши, за углом. Один передернул затвор и, чуть высунувшись, выпустил полмагазина по окнам. Отскочил — дышит тяжело.
Иван пристроил винтовку и по окнам провел стволом. Мелькнула тень. Но не тревожит больше Ивана, сомнения не мучают — он свое отстрелял. Сейчас Савва подтянется с разведкой. Завязывать пора, думает Иван. Привалился затылком к броне. К Новому году выйдет срок контракта — и хорош, амба. В отпуск, а там видно будет, что ему делать, как жить дальше. Ладонью тронул Иван броню: теплая броня у бэтера. Отнял — черная ладонь стала. Дождь прольется, смоет пылюгу, голый станет бэтер, будто солдат-первогодок в батальонной бане…
Подлетела разведка.
Савва, а за ним вся команда в масках цепью, петляя, ринулась по двору, мимо вопящих теток и прямиком в подъезд. Минут через десять выволокли из подъезда чернявого молодца, руки за спину, не останавливаясь, потащили пленника к броне, подхватив дружно, кинули головой внутрь.
Женщины со двора ринулись к броневику, облепили со всех сторон, одна легла под колеса. Чуть промедлил водитель, не успел вырулить, и все — началась кутерьма. Раздаются крики:
— Оттайте наших мальчиков.
— Хватит зачисток!
— Федералы, уходите!
— Должен быт закон!
Лезут женщины на броню. Но разведка работает жестко. Это не менты. Покатились тетки с брони. Одна ползает под колесами. Тимоха с Пашей Аликбаровым волокут ее за руки. Вопит тетка:
— А-а-а-а!.. убивают… аттветите…
Савва нагнулся к ней.
— Я те щас отвечу, нах… прикладом по башке, да!
Оттеснили женщин. Рванулась броня, разведка на ходу попрыгала. Укатили, только пыль столбом.
«Вот тебе и всего делов, — подумал Иван. — Учитесь, менты».
Но ментам чего учиться — у них другие задачи. Таких бы, как Савва, — хладнокровных.
И вдруг увидел Иван журналистов. Омоновцы выбрались из укрытий, оператор с ними: камеру держит на плече, прислонился глазом к резиновой штуковине и замер, снимать стал. Иван слышит, сзади над ухом Вакула ревет медведем:
— Кто разрешил? Откуда? Гнать писак в шею, в шею продажных.
Менты на всякий случай отошли в стороны. Но оператор оказался бывалым, так же и рявкнул Вакуле в ответ:
— А мы не с фами! — шепелявил оператор. — Мы с прокуратурой. Мы на труп едем. Сказали, что в это районе старушку убили. Прокуратура вон, и прокурор в «Ниве».
Прокурор Золотарев потом корил себя за малодушие: «Не понимаю, почему я ведусь на эти уговоры? Бес подери этих журналистов!..»
Юрий Андреич возвращался из Ханкалы.
Дела были обычные. Начальство из Москвы прилетало: погрозило, дескать, наблюдатели от Европарламента нагрянут, так вы, такие-сякие, лицом в грязь не ударьте, а то мы вас под служебное несоответствие. Юрий Андреич служебного несоответствия не боялся: после шести месяцев в Грозном его трудно было напугать такой житейской мелочью.
Белая прокурорская «Нива» тряслась на ухабах, выворачивала на городскую улицу от ханкальской дороги. Водитель еще не набрал скорости, и Золотарев успел рассмотреть двух молодых людей у обочины. Один — высокий, в потертых джинсах; лицо серьезное, больше строгое: щеки впалые, глаза тревожные. Второй — простецкого вида, весь в пыли, под мышкой здоровенная видеокамера.
Высокий голосовал.
Золотарев не сразу разобрал, что это журналисты, — а когда понял, хотел привычно откинуться на сиденье и подумать с удовольствием и даже со злорадством, что не достать им его, не замучить вопросами. Но вдруг, будто затмение на него нашло — приказал водителю остановиться. В зеркало прокурор видел, как парни, сорвавшись с места, побежали к машине.
— Нам до Грозного, до Ленинской комендатуры. Довезете? — срывающимся голосом спросил высокий, вцепился в ручку двери, будто прокурорская «Нива» была его последней надеждой.
Юрий Андреич указал кивком головы, чтобы садились назад.
Некоторое время ехали молча. На кочке подлетели, Юрий Андреич обернулся.
— Откуда?
— Из «Независимой», — бодро ответил высокий, оторвавшись от заляпанного грязью окна, — корреспонденты.
— Вижу. А что без пресс-службы, без охраны?
Засопел оператор, шмыгнул носом.
— Неделю просидели в Ханкале, ну там, где наш вагон, знаете? Ни одного репортажа. Никто не везет, только на офисиос, а нам надо отрабатывать, ну, то есть…
— Понятно, Москва крови требует.
Оператор примолк, подозрительно прищурился.
— А вы что, с ФСБ или прокуратуры?
— Угадал. Золотарев Юрий Андреевич, прокурор Грозного. С кем имею честь?
Оператор пихнул высокого в бок.
— Я ж говорю наши. Пестиков я, Олег, а это кор… Вязенкин Григорий. Да вы не волнуйтесь, мы ничего такого фнимать не собираемся. Посмотреть. В Ленинке комендант… Я его с Шатоя знаю с двухтысячного. В горной комендатуре ждали погоду… «вертушку». Нормальный мужик. Колмогоров Евгений Борифыч.
Не сдержался Золотарев.
— Паршивая у вас работа, гнилая, лезете везде, лезете… — прокурор не нашел еще что сказать. Зашумела рация.
— Закон на связи.
На заднем сиденье притихли. Рация хрипела чьим-то встревоженным голосом:
— На пересечении улиц … обнаружен труп женщины. Огнестрельное… затылочной области. Сообщил Роща. Нашли во время спецуры. Выдвигаюсь с группой.
Золотарев подумал: не бывает в жизни бестолковых случайностей, всякая случайность закономерна. Сколько он докладывал, сколько требовал обратить внимание, среагировать должным образом. Но будто в пустоту слова. Не слышит никто — ни здесь, ни там наверху. Здесь-то, может, и понимают — но что ты сделаешь с этим городом, с этим временем? Проклятое время, проклятое!.. Пять старух за месяц, пять старушенций нищих: ботинки войлочные, черные ладони — и дырка в затылке. Одна рука, одно племя, одно зло метит жертвы. Но, видно, не пришло время платить. А приде-ет!.. Это-то Золотарев знает по собственному прокурорскому опыту.
Трясется «Нива» на ухабах. Хлюпает носом шепелявый оператор.
Да, он не любит журналистов. Ну и что с того. Пусть, как говорится, отрабатывают свой хлеб.
— Извините, Юрь Андреич, а можно нам… ну на место… с вами?
— Я ж говорю, крови.
— Да я не в том смысле, — смутился корреспондент Вязенкин.
По дороге они и встряли. Омоновцы, оцепив район, посоветовали переждать немного на пятачке под охраной, — у дома уже работают спецы, — от греха подальше перекантоваться минут несколько. Оператор выбрался из «Нивы», и, пока Золотарев выяснял, что да почем, уже наводил свою камеру на омоновские спины, бэтер с саперами и кричащую толпу у подъезда.
Убитую нашли в ста метрах от «омоновского» пятачка. Женщина лежала лицом вниз, рядом валялась сумка. Оператор Пестиков, расставив
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!