Дневник законченной оптимистки - Елена Трифоненко

Артём втаскивает на кухню огромную коробку с игрушками:

– Что-то я нахватал разного. В магазинах нынче чего только нет, глаза разбегаются.

Впервые со дня нашей встречи он выглядит смущенным. И елки зеленые, как же ему это идет! Я упираю руки в бока и делаю самый нахальный вид, на который способна.

– Ты что, меня эксплуатировать собрался?

– А как же! – кивает он, выуживая из коробки пакет с огромной блестящей звездой. – А ты думала, буду пряниками кормить?

Ох, до чего же он сексуальный в этой белой маечке! Я демонстративно вздыхаю и достаю из коробки упаковку красных шаров.

– Да уж! Так нагло меня еще никогда не разводили.

Когда елка почти наряжена, в квартире раздается протяжная трель звонка. Я мгновенно напрягаюсь. Кто это пожаловал посреди ночи и метели? Подружка? Старая знакомая? Жена?

– Я сейчас, – говорит Артём, откладывая в сторону только что освобожденную из упаковки золоченую шишку.

Он выходит из кухни, а я сажусь на диван и вся обращаюсь в слух. К сожалению, из прихожей почти ничего не слышно, только какое-то невнятное бормотание. Под ложечкой разливается неприятный холодок. А вдруг это вообще Лаптев притащился? Проследил за мной и решил донести до Артёма, какая я расчетливая сволочь. Мне становится совсем не по себе.

Проходит минута, и Артём возвращается на кухню с целой горой каких-то коробок.

– Ты чего такая испуганная?

– Испуганная? – Я пытаюсь принять беспечный вид: закидываю ногу на ногу и откидываюсь на спинку дивана. – Тебе кажется.

Он пожимает плечами, а потом составляет коробки на стол.

– Кто это был?

– Доставка из ресторана. Давай-ка немного поднажмем – быстрей закончим с украшениями и будем ужинать.

Я возвращаюсь к сосне и цепляю на ветку еще один шар. Потом с любопытством смотрю на Артёма. Все-таки не мешает хоть немного прощупать почву и узнать о нем больше.

– Слушай, ты когда-нибудь был женат?

– Давно, – отзывается он, распаковывая очередную шишку. – Мой брак изначально был ошибкой и долго не протянул.

– А дети у тебя есть?

– Нет. Я же говорил тебе, я завидный холостяк, не обремененный никакими обязательствами.

Я почти обижаюсь:

– То есть я, по-твоему, второй сорт, раз у меня есть дочь?

До него, кажется, только сейчас доходит двойное дно случайной фразы.

– Конечно, нет. Но ты уже не можешь так легко нырнуть в роман, как я. Тебе нужно думать, с кем оставить ребенка, и всё такое.

Настроение портится. Конечно, я знаю, что моя дочь никому не нужна, кроме меня, но бесит, что все мои мужчины то и дело намекают, что ее нужно где-то оставить, чтобы не мешала наслаждаться жизнью.

Артём достает из коробки электрическую гирлянду.

– Сейчас прицепим фонарики, и готово!

Я забираюсь на диван с ногами и наблюдаю за тем, как паутина из проводов оплетает пушистые ветви. А ничего так получается. Красиво!

– Как ее зовут? – спрашивает Артём, делая второй круг вокруг сосны.

– Кого?

– Твою дочь.

– Алёна.

– Я надеюсь, она хулиганка? Вся в мать?

– Само собой.

Он улыбается.

– Мне хочется с ней познакомиться.

– Сначала нужно пропить курс седативных препаратов, иначе твоя нервная система не справится с нагрузкой.

– Моя – справится. У меня нервы, как канаты. Четыре года на руководящей должности, знаешь ли, закаляют.

– Ладно, – киваю я, ощущая в груди огромную теплоту. – Я поговорю с ней, возможно, она выделит для тебя окошко в расписании.

– Не тяни, хорошо? Я собирался позвать вас обеих в воскресенье на каток.

Мне так хочется обнять его, что даже дыхание перехватывает. Борюсь с собой. Еще не хватало, чтобы Артём решил, будто я надеюсь на серьезные отношения. А я ведь уже надеюсь. Вот черт!

Закончив с декором, мы тихо, по-семейному, ужинаем в разноцветном свете маленьких новогодних лампочек. Я рассказываю о том, какой сумасшедший дом творится у нас из-за Иваныча и его кота, а Артём делится со мной всякими воспоминаниями из детства.

Еда – жареное мясо и салаты – такая вкусная, что я наедаюсь по самое не могу. И где мои манеры, спрашивается?

Артём убирает со стола и моет посуду.

– Мне кажется, ты напрасно столько всего заказал, – жалуюсь я, и опять перебираюсь на диван. – Теперь мне точно не до постельных утех.

– Давай посмотрим какую-нибудь киношку?

Кажется, разочарованным он не выглядит.

– Давай.

Артём находит для нас старую советскую комедию, и мы вытягиваемся на диване, будто супружеская чета пенсионеров. Мне так тепло и уютно рядом с ним, что даже не верится. Артём чуть поглаживает меня по бедру.

– Я сейчас немного переведу дух и ка-ак наброшусь на тебя! – клятвенно обещаю я, а потом зеваю.

– О’кей! – смеется он. – Уже готовлюсь морально.

Мы поворачиваемся к экрану телевизора и пытаемся следить за сюжетом. Но почти сразу, вот так подстава! я проваливаюсь в глубокий-глубокий сон.

* * *

Просыпаюсь я только под утро. Огоньки на елке всё так же медленно подмигивают, а Артём сладко посапывает рядом.

– Нет, так дело не пойдет! – бормочу я, деловито расстегивая его джинсы. – Я сюда не отсыпаться ехала.

– А? Что? – сквозь сон бормочет Артём.

Мои руки уже добираются до его белья. Я сползаю немного вниз, и губы скользят по мужскому животу всё ниже, ниже…

– Майя, ты чего не спишь?

Я медленно стаскиваю вниз сначала джинсы Артёма, а потом его скучные серые труселя. Так! Сейчас самое время – пустить в ход язык.

Артём широко раскрывает глаза, дремотная поволока в них моментально тает.

– Эй, ты чего там задумала? – шокированно шепчет он, а потом: – О-о-о! Ну, ладно…

До рассвета мы наверстываем все упущенные возможности.

* * *

Артём сам отвозит меня на работу. Мы договариваемся, что вечер субботы я посвящу семье, а вот воскресенье я и дочь проведем с Артёмом: сходим на каток, посидим где-нибудь в кафе. Мне очень-очень радостно, что всё так складывается: очень неприятно разрываться между ребенком и любимым мужчиной. Ой, я сказала – любимым? Я имела в виду – новым. Новым мужчиной, конечно!

На радостях рабочий день пролетает вмиг, и я счастливая приезжаю домой.