Почему одни страны богатые, а другие бедные. Происхождение власти, процветания и нищеты - Дарон Аджемоглу

Мы уже использовали обломки кораблекрушений и гренландский лед для того, чтобы отследить экономический рост Рима эпохи расцвета, давайте теперь воспользуемся ими, чтобы отследить упадок Римской империи. К началу VI века число известных нам кораблекрушений, на пике расцвета экономики достигавшее 180 за столетие, упало до двадцати. После крушения Рима торговля в Средиземноморье почти прекратилась, и некоторые ученые даже утверждают, что ей не удалось вернуться к римскому уровню вплоть до XIX века. Аналогичную историю рассказывает нам гренландский лед. Римляне использовали для чеканки своих монет серебро, а свинец применялся для изготовления водопроводных труб и столовых приборов. После максимальных значений для I века остаточные следы свинца, серебра и меди в ледяных слоях снизились.

Экономический рост во времена Римской республики был впечатляющим, как и другие примеры развития в условиях экстрактивных институтов (например, в Советском Союзе). Однако этот рост был ограниченным и неустойчивым, несмотря на то, что существовавшие институты были частично инклюзивными. Рост опирался на сравнительно высокую производительность в сельском хозяйстве, поступление значительных ресурсов из провинций и на международную торговлю, однако не подкреплялся ни технологическим прогрессом, ни созидательным разрушением. Римляне унаследовали от своих предков письменность, некоторые основные технологии, умение изготавливать орудия и оружие из железа, некоторые навыки земледелия и строительства. На раннем этапе развития республики были сделаны и другие изобретения — бетон, насос, водяное колесо. Однако затем, в период империи, наступил технологический застой. К примеру, не появилось никаких нововведений в конструкции кораблей — римлянам так и не удалось придумать навесной руль, и кораблями по-прежнему управляли с помощью кормового весла. Медленно шло и распространение водяных колес, поэтому это изобретение так и не смогло революционизировать римскую экономику. Даже такие великие изобретения, как акведуки и централизованная система канализации, были основаны на более старых технологиях, лишь усовершенствованных римлянами. Экономический рост в принципе может происходить и без инноваций, на основе уже имеющихся технологий, однако у римлян это был рост без созидательного разрушения. И понятно, что он не мог оказаться долговечным. По мере того как права собственности становились все менее защищенными, а экономические права граждан сужались параллельно с сужением их политических прав, снизился и экономический рост.

Самой примечательной особенностью новых технологий в римский период является то, что вопросами их создания и распространения занималось государство. Поддержка государства — это совсем неплохо, но лишь до тех пор, пока правительство не решит, что оно не заинтересовано в технологическом развитии, — а такое случается достаточно часто, если власть боится созидательного разрушения. Римский писатель Петроний рассказывает следующую историю:

В этой истории стоит отметить два интересных момента. Прежде всего изобретатель не попытался основать собственное дело и заработать на своем изобретении, а отправился за наградой к императору. Это ярко демонстрирует роль римского правительства в контроле над технологиями. А император тут же уничтожил инновацию, поскольку ее внедрение могло повлечь побочные экономические эффекты. Именно так и проявляется боязнь созидательного разрушения.

В эпоху империи можно найти целый ряд примеров того, как власть боялась политических последствий созидательного разрушения. Светоний рассказывает, что как-то раз к императору Веспасиану (правил в 69–79 годах) пришел человек, который придумал, как можно с гораздо меньшими затратами поднимать колонны на Капитолийский холм. Колонны были огромными и тяжелыми, и их подъем был очень сложной задачей, которая требовала тысяч людей и огромных расходов. Веспасиан не стал убивать этого человека, он

И вновь мы видим, как изобретатель приходит к правителю. Возможно, в данном случае это было более оправданно, чем в случае с сосудом из небьющегося стекла, поскольку изготовление и транспортировка колонн были государственной задачей. Однако инновация была вновь отвергнута из-за боязни созидательного разрушения (причем речь тут идет скорее не об экономических его последствиях, а о политических). Веспасиан опасался, что, если ему не удастся держать «свой народец» под контролем и в состоянии довольства, это сможет привести к политической дестабилизации. Римский плебс должен быть занят делом и всем доволен, поэтому для императора вполне имело смысл загружать людей даже ненужной работой, например заставлять вручную тащить на крутой холм тяжелые колонны. Для сохранения же нужной степени довольства плебсу постоянно раздавали деньги, хлеб и масло, а также устраивали для него бесплатные пышные цирковые представления — таков знаменитый принцип «хлеба и зрелищ». Пожалуй, совсем не случайно, что оба эти примера относятся ко времени вскоре после падения республики. Римские императоры имели куда больше возможностей для того, чтобы предотвратить перемены, чем республиканские магистраты.

Еще одна важная причина отсутствия технологических инноваций коренилась в распространенности рабства. По мере расширения территории Римской империи в рабов обращалось огромное количество военнопленных. Зачастую их приводили в Италию для работы на крупных поместьях. Многим же гражданам Рима и вовсе не нужно было работать — они жили на подачки от правительства. Откуда же было взяться инновациям? Мы уже говорили о том, что источником инноваций служат новые люди с новыми идеями, создающие новые решения для старых проблем. В Риме же на производстве работали рабы, а позднее полукрепостные колоны. Ни у тех, ни у других не было никаких стимулов для инноваций, поскольку пользу от этих инноваций получили бы не они сами, а их хозяева. В этой книге мы еще увидим множество примеров того, что экономика, основанная на принудительном труде, рабстве и крепостной зависимости, почти всегда противится инновации. Это справедливо как для Древнего мира, так и для Нового времени. К примеру, северные штаты США приняли участие в промышленной революции, а южные — нет. Разумеется, рабство и крепостная зависимость создавали огромное богатство для тех, кто владел рабами или контролировал крепостных, однако эти институты не порождали технологических инноваций и не вели к процветанию общества в целом.