Синяя кровь - Дэвид Бальдаччи

– Надеюсь, я тоже ее понимаю, – сказала Мейс.

Они сидели в кабинете Кармелы, квадратной комнате десять на десять футов. В окне торчал ржавый и сломанный кондиционер. Мебель в комнате выглядела так, будто ее спасли из помойки, а компьютеру на столе было лет десять. Государственные деньги явно текли сюда совсем тонкой струйкой.

– Мистер Альтман упомянул, что раньше вы были копом, – сказала Кармела.

– Не пеняйте мне за это.

– Не собираюсь. Мой старший брат водит патрульную машину в Седьмом районе.

– Тогда у него хватает забот.

– Вы знаете этот район?

– Это была моя земля. – Мейс взглянула на пачку бумаг, которую держала в руке. – Здесь все имена?

– Да. Мы связались со всеми. Они будут ждать вас в то время, которое вы нам назовете. Когда вы позвонили сказать, что едете, я связалась с Алишей, она первая в списке. Она ждет вас через тридцать минут… – Кармела взглянула на Роя. – Вы похожи на адвоката.

– Мистер Кингман помогает мне в этом проекте.

Женщина оценивающе посмотрела на него.

– Вы когда-нибудь бывали в этих местах?

– Был в Шестом вчера ночью, если это считается.

– Зачем? – удивилась она.

– Искал развлечений. И нашел.

– Не сомневаюсь. Места, в которые вы собираетесь, немного грубоваты…

– Предположу, что именно поэтому мы туда и идем, – заметила Мейс.

– Насколько грубоваты? – решил уточнить Рой.

– Даже мой брат предпочитает не ездить туда на вызовы без поддержки еще пары машин.

Кингман обеспокоенно посмотрел на Перри.

– Правда?

– Спасибо, Кармела, – сказала та, потянув Роя за руку. – Мы будем на связи.

Они забрались обратно в «Хонду». Мейс прочла сводку и объявила:

– О’кей, Алиша Роджерс, мы идем.

Кингман заглянул в бумаги.

– Ей шестнадцать лет, а она уже мать трехлетнего ребенка?

– Не надо так поражаться. Мир «Оставь это Биверу»[39] давным-давно в прошлом.

Рой прочел адрес Алиши.

– Ты знаешь, где это?

– Ага. Середина Чириос-элли. Любишь «Чириос», Рой?

– Обычно без оксиконтина… И как же мы собираемся войти и выйти относительно целыми в район, куда предпочитает не соваться полиция?

– Поздновато спрашивать, не находишь?

– Уважь меня.

– Мы едем помогать людям, а не пинать их задницы. Это засчитывается.

– Правда? Мы просто скажем, что пришли помочь людям, и опасные моря расступятся? Вроде диснеевского мультика?

– Не замечала в тебе раньше цинизма…

– Это не цинизм. Я просто хочу вернуться вечером домой.

Улыбка Мейс потускнела.

– Не самая плохая цель.

Алиша жила в многоквартирном доме, больше напоминавшем разбомбленное здание в центре Багдада, чем жилье в нескольких минутах от здания Капитолия. Когда они въехали на заваленную мусором парковку, по которой сновали десяток тощих крыс, Рой нервно огляделся.

– Видно, я действительно слишком долго прожил в Джорджтауне. Мы еще не вылезли из машины, а я уже чертовски нервничаю.

– Рой, кроме богатой жизни, есть еще много других. Само собой, здесь совершается много преступлений, но большинство людей, живущих в этом районе, подчиняются закону, много работают, платят налоги и пытаются мирно растить своих детей.

– Я знаю, ты права, – смущенно произнес он.

– Однако же посматривай по сторонам. Достаточно одной пули, чтобы испортить самый лучший день.

– Тебе стоило остановиться на мирно растущих детях.

Они шли к зданию мимо мужчин и женщин, свернувшихся калачиком на низких кирпичных стенках, сидящих на разломанной детской площадке или стоящих в тени под узкими навесами здания. Все эти люди провожали пару взглядами до самых дверей дома. Мейс двигалась в хорошем темпе, но все время ощупывала взглядом сектора окрестностей, вглядывалась в каждую темную щель, которую они проходили. Рою казалось, что у Мейс выросли антенны, чувствительные к любой потенциальной угрозе.

– Слушай, неужели нам прямо сейчас грозит смертельная опасность? – спросил он.

– Она грозит тебе каждый день, едва ты просыпаешься.

– Спасибо за оптимизм.

– «Трава», «крэк», «эйч», «чириос», «мет», «окси», – на ходу перечисляла Мейс.

– «Траву» я чувствую, а остальное?

Мейс указала на землю, где валялись остатки пластиковых пакетиков, эластичные ремешки, соломинки, кусочки бумаги, раздавленные аптечные бутылочки и использованные шприцы.

– Всё на виду, нужно только знать, куда смотреть. В какой квартире живет Алиша?

– В бумаге сказано, в триста двадцатой.

Они вошли в дом. Запахи марихуаны, мочи, гниющего мусора и фекалий ударили в них пушечным ядром.

Мейс тихо сказала:

– Рой, не вздумай морщить нос, за нами все время наблюдают. Нам нельзя проявлять неуважение.

Они двинулись дальше; желудок Роя бунтовал, нос дергался.

– Лифт или лестница? – спросил он.

– Вряд ли лифт работает. К тому же мне не нравятся тесные замкнутые пространства, особенно когда не знаешь, кто встретит нас за открывшейся дверью.

– Скорее всего, лестница тоже будет ужасной.

– «Скорее всего» тут лишнее. Она однозначно будет ужасной.

Перри распахнула дверь на лестницу, прижав ее к стене, – на случай если там кто-то прячется. Потом посмотрела вверх, на следующую площадку.

– Чисто, пошли.

– А если нас кто-нибудь остановит?

– Начинаешь дергаться?

– Эй, я стараюсь не испачкать трусы с того момента, как мы вылезли из машины.

– Я помню, что ты адвокат, но если кто-то нас остановит, говорить буду я.

– Не вопрос.

– Кстати, ты умеешь драться?

– Словами или кулаками?

– Оглянись, ты не в Верховном суде.

– Ага, умею. Мой брат-морпех регулярно тузил меня, пока я за одно лето не подрос на шесть дюймов и не стал отбиваться. Тогда он научил меня кое-каким приемам.

– Морпехи знают свое дело. Может пригодиться… Последний раз, когда я здесь была, у меня был значок – и я едва выбралась живой.