Седьмой ключ - Елена Ткач

— А мы уезжаем… насовсем — ну, из страны. Мои предки…

— Ми-и-и-ша-а-а! — зычный голос Круглова плыл над базарчиком.

— Только я с ними никуда не поеду. Я останусь здесь, слышишь, Маш? Ты мне веришь?

— Ну… может быть.

— Тогда уезжай отсюда, как можно скорей уезжай! Пожалуйста… для меня.

— А почему собственно… — возник было в Машке привычный протест, но она осеклась и только молча кивнула. А потом вдруг ткнулась носом в его горячую щеку, и Мишку всего пронзила дрожь, когда золотистый хвост ее волос на мгновенье лег ему на шею…

— Ладно, Миш, с этим я разберусь. Ты не волнуйся. Иди…

И она отступила на шаг, побежала… и быстро смешалась с толпой.

Остаток той страшной ночи, когда Вере мерещились призраки, она пролежала без чувств на полу в гостиной. Ее обнаружила Маша, поднявшаяся на рассвете, чтобы попить воды. На крик сбежались Алеша и Веточка. При виде бездыханного тела матери Ветка взвизгнула и как подкошенная рухнула возле нее на колени. Она гладила и целовала Верин холодный лоб и онемевшие губы, орошая их горючими слезами до тех пор, пока голубые прозрачные веки не дрогнули, не раскрылись… Вера пошевельнулась, приподнялась на локте и, притянув к себе голову дочери, шепнула ей на ухо:

— Это был не ангел… не ангел!

Потом спрятала лицо в ладонях и жестом попросила детей оставить ее одну. А когда они покинули ее, озираясь по сторонам и силясь понять, что же так ее напугало, Вера с трудом поднялась, присела к столу и долго сидела, глядя за окно в сероватую дымку раннего утра. И думала, думала…

Приняв решение, она позвала детей, велела собрать самое необходимое и сообщила, что они уезжают. В Москву. Пока все будут жить у нее…

— А как же папа? — вскинула ресницы растерявшаяся Манюня.

— А моя мама? И бабушка… Они же здесь рядом — в больнице, — поддержал ее протест Алексей.

Вера, зажмурившись, замахала руками.

— И слышать ничего не хочу! Обо всем подумаем после — в Москве… Я отвечаю за вас, вот и предоставьте все мне! Я должна быть уверена, что вы в безопасности… А там поживем — увидим… А теперь быстро за дело! Алеша, сгоняй-ка на велосипеде на станцию, посмотри расписание, чтобы нам в перерыв не угодить. Девочки, а вы собирайтесь.

Алеша пожал плечами, вывел велосипед и уехал. Вера села к окну. Ждать. Ни на что другое она не была способна…

«И все-таки ты бежишь… Бежишь с поля боя! — протестовал ее внутренний голос. — Но я не могу рисковать детьми! Что еще остается делать? Я ведь чуть с ума не сошла! А если им такое привидится, выдержит ли их психика? Слава Богу, удар этой ночью пришелся по мне, а что будет завтра? Нет, бежать, отсюда, бежать! Права была Шура! Черт-те что в этих местах творится! Нельзя подставлять детей, разгадывая эту головоломку…»

Девчонки уже собрали нехитрый свой скарб, уже по три раза напились чаю, а Алеши все не было. Ожидание слишком затягивалось — за это время он уж раз двадцать мог бы сгонять на станцию! И теперь Вера молила Бога, чтоб Алеша вернулся живой и невредимый, и корила себя за то, что отпустила его одного.

Он появился к обеду. Брел понурый, пешком. Не слишком спеша…

— Что случилось, Алеша? — Вера рванулась к нему, уже предугадывая ответ.

— Что случилось? Поезда отменили. Совсем! Поломка на путях или что-то еще в этом роде, я так и не понял… Собственно, никто не понял. В билетной кассе говорят: поездов сегодня нет и не будет. А почему — не знаем. Я спрашиваю: кто знает? Они — в Монино знают, поезжайте туда. А до Монино на электричке минут двадцать пилить, да у меня с собой денег нет… Ну, я плюнул и решил про автобусы разузнать — возле станции экспресс останавливается, который до Щелковского автовокзала идет. Там — ни души… Я понял, что и автобусы отменили. Вернулся к кассе — я там велосипед свой оставил, просил старушку какую-то за ним поглядеть. Ни старушки, ни велосипеда!

— Неужели бабуля свистнула твой велосипед? — поразилась Манюня. — Он же такой тяжеленный — я его еле-еле с места сворачиваю…

— Да нет, конечно, скорее всего бабуля ушла — надоело ей ждать. А дальше — дело одной минуты…

— Да-а-а, жалко велосипед… — покачала головой Веточка.

Но видно было, что думала она вовсе не о велосипеде. Вера перехватила ее взгляд, и они кивнули друг другу, поняв и без слов, что догадываются об одном…

Местность не хотела их отпускать! Она их не выпустит, можно и не пытаться. Не желая поддаваться этому кошмарному приговору, Вера метнулась к дверям.

— Идем на шоссе! Поймаем машину — довезет же кто-нибудь нас до Москвы…

Ее остановила Веточка. Бледная и внешне спокойная, она подошла к матери, обняла ее и сказала:

— Мама, не надо. Ведь ты уже поняла… — она обвела взглядом застывших друзей… — Мы все уже поняли. Нас отсюда не выпустят. По крайней мере… до тех пор… Ну, не знаю! — Она сбилась, рассердилась на себя и притопнула ножкой: — Мама, ну, помоги же мне!

— Пока мы не выполним то, что нам предназначено, — договорила за нее Вера. Она мягко высвободилась из рук Веточки и присела к столу. — Что ж, так тому и быть! Алешенька, придется тебе сходить за Ксенией. Хотя, зачем же, все вместе к ней и пойдем. Ее дом — единственное наше пристанище, здесь оставаться больше нельзя.

Вера перекрестила их на дорожку, подхватили вещички, заперли дверь, кинули последний взгляд на свой опустелый дом и на тот — молчаливый, вражеский, стоящий на другом берегу, — и тронулись по тропинке к шоссе.

— Мама, а ты не расскажешь, что было ночью? Что тебя так напугало? — на ходу обернулась к ней Веточка.

— Потом… — кивнула ей Вера, глядя как впереди на тропинке завиднелся чей-то знакомый силуэт.

Ксения! Не прошло и пяти минут, как все с радостным криком кинулись ее обнимать. Она задыхалась, пот стекал по нежной алебастровой коже — живот уже значительно мешал при ходьбе.

— Ксенечка, а мы ведь к тебе! — заявила Вера, обнимая и целуя ее. — Всем табором!

— А я почувствовала, — смеясь, отвечала она, целуя детей. — Словно вы позвали меня, а я скок-поскок — и навстречу! Так звали?

— Еще как! — выпалила Вероника, в восторге оглядывая ее круглую колыхавшуюся при ходьбе фигуру.

— На денек приютишь? — пряча тревогу, спросила Вера.

— Почему на денек? На все лето! — тоном, не терпящим возражений, заявила Ксения.

— Нет, миленькая, не сходи с ума — эко выдумала: чтобы такая орава свалилась на твою голову! Нет, денечек у тебя отсидимся — и в город…

— Мели Емеля! — рассмеялась Ксения. — Вот увидишь — будет как я говорю. А ты лучше, как придем, спать ложись: вижу — ночью не выспалась! Отоспишься — тогда и поговорим.