Дюжина черных роз - Нэнси Коллинз

Он шагнул из переулка — и тут же перед ним из темноты вырос здоровенный «звездник», заступив дорогу.

— Эй, парни, смотри-ка, что я нашел!

Второй такой же массивный «звездник» появился из темноты за спиной Клауди.

— Так-так, похоже, нарушитель комендантского часа. Ты чего, старик, не знаешь, что у нас чрезвычайное положение?

Клауди сжался, стараясь держать в поле зрения обоих.

— Чрезвычайное положение? А кто его ввел?

— Ты чё, совсем офонарел? Лично Король Ада — лорд Эшер, царь всего этого блядского Города Мертвых! — осклабился первый и ткнул толстым пальцем в кулер в руках у Клауди. — А чего у тебя тут, мудило? Нам положено обыскивать и допрашивать всех, кто выйдет на улицу после заката.

— Да ничего для вас интересного. Давайте вы меня отпустите, ладно?

Второй «звездник» наклонился поближе, зловеще хмурясь.

— Слышь, батя, он тебя спросил, что у тебя в кулере. Давай-ка посмотрим.

Клауди полоснул первого ножом, чуть не отхватив ему большой палец. Бандит схватился за свою руку, пораженный скорее удивлением, чем болью.

— Ах ты блядь!

Клауди бросился бежать мимо загородившего дорогу угловика, но второй был слишком близко сзади. Клауди ощутил, как воздух с шумом вырывается из легких, когда его бросило на землю с такой силой, что кости задрожали. Хрустнула сломанная лопатка, и Клауди вскрикнул.

Первый, все еще держа себя за палец, поддал ему ногой так, что подбросил в воздух.

— Этот гад меня полоснул! — завизжал он. — Я его убью на хрен!

Из темноты бегом появился третий, привлеченный криками и шумом борьбы.

— Что у вас тут?

— Этот гад меня полоснул, вот что у нас! — зарычал раненый «звездник», еще раз поддавая Клауди сапогом в живот.

— Что в кулере?

— Да хрен его знает, — пожал плечами второй «звездник». — Старый хрыч не хотел показывать. Может, выпивка. Никого здесь не осталось, кроме полных алкашей и нарков.

— Так чего не посмотреть, что у него там за пойло? — Третий «звездник» осклабился, глядя на лежащего почти без сознания Клауди с окровавленной бородой. — Пакет «одд стерно» ты сюда засунул, пенс?

Ухмылка его исчезла, когда он вытащил из кулера пластиковый пакет с человеческой плазмой.

— К лорду Эшеру его! Быстро!

* * *

Эшер восседал на помосте на своем троне, положив подбородок на сложенные кулаки, и смотрел в никуда. Он ожидал лучшего. После долгих лет интриг он наконец-то стал безраздельным владыкой Города Мертвых. Вся подпольная торговля наркотиками и оружием на Восточном побережье теперь в его руках и больше ни в чьих. Десятилетия ожидания, и вот он наконец стал одним из самых влиятельных — если не самым влиятельным — принцем в Америке. Но вместо радости и удовлетворения от втаптывания врага в пыль он ощущал только пустоту.

Что толку в победе над Синьджоном, когда нет Никола и Децимы, чтобы разделить с ними успех? И еще сильнее омрачало ситуацию, что неизвестная сумела ускользнуть. Эшер не любил, когда его оставляли в дураках. Эта стерва с зеркальными глазами ему заплатит за все — и дорого заплатит.

— Лорд Эшер!

Он повернулся и нахмурился, увидев «звездника» с пластиковым кулером в руках.

— В чем дело? Ты разве не видишь, что я занят?

— Мы тут поймали одного, милорд, и подумали, что надо его вам показать. — Он махнул рукой своим спутникам, и они втащили в зал аудиенций избитого и окровавленного Клауди. — Вот этот говнюк нарушил комендантский час. И напал на нас, когда мы захотели посмотреть, что у него в кулере.

— Дай взглянуть, — резко бросил Эшер. Вытащив охлажденные пакеты плазмы, он внимательно рассмотрел наклейки, как знаток рассматривает вино, потом бросил их обратно в кулер. — Подведите его ближе.

«Звездники» подтащили вяло отбивающегося хиппи к трону и бросили на колени перед повелителем вампиров.

— Я тебя узнал, — сказал Эшер. — Ты тот, кто пытался спасти мальчишку. Тот, кого я велел ей уничтожить. Скажи мне, где она, старик, и я оставлю тебе жизнь.

— Хрен тебе, крысеныш! — сплюнул Клауди. — Ни черта я тебе не скажу.

Улыбка Эшера была тоньше бритвы и так же остра.

— Я бы на твоем месте не говорил так уверенно.

* * *

Незнакомка сидела на церковной скамье, глядя на тени, отбрасываемые дрожащим светом молельных свечек. С каждым следующим ударом сердце у нее билось все тише и неуверенней. Странное ощущение — когда чувствуешь, как умираешь клетка за клеткой. Она подумала, сколько еще пройдет времени, пока замутится сознание. Может быть, этого и не будет. Может быть, таково проклятие нежити — умирать и оставаться в полном сознании, ощущать, как гниешь, и не иметь возможности это прекратить. М-да, жизнерадостная мысль.

Громко стукнула внезапно распахнувшаяся дверь на колокольню, и в церковь вбежал отец Эймон. Он шумно и тяжело дышал, лицо его было краснее свеклы.

— Его схватили! — выдохнул он.

— Кого схватили? — Она попыталась встать, но это напряжение было ей уже не по силам.

— Клауди! Я видел с колокольни! Они его схватили!

Неизвестная еще сильнее обмякла на скамье:

— Что ж, значит, так.

— Вы думаете, он скажет Эшеру, где вы?

— Это совершенно уже не важно. Без этой крови я все равно уже мертвая. — Она заставила себя встать на дрожащие ноги, скривившись от непосильного напряжения. — Ладно, нет смысла оттягивать неизбежное...

Отец Эймон встал у нее на дороге:

— Куда вы?

— Я должна помочь Клауди.

— Но вы же сами сказали, что у вас без этой крови нет ни одного шанса?

— Святой отец, я не могу сидеть сложа руки, пока он умирает! Он рисковал жизнью, пытаясь помочь мне, — и я должна вытащить его из этой дыры. А теперь, пожалуйста, отойдите с моей дороги. Дайте мне сделать то, что я должна.

Она протиснулась мимо отца Эймона и шагнула, шатаясь, в проход. Сгорбившись от боли, она сделала еще один шаг — и свалилась.

Отец Эймон встал на колени рядом с ней, перевернул обмякшее тело, взяв на руки. Он бережно снял темные очки, вздрогнув при виде налитых кровью глаз с щелью зрачков, как у ящерицы.

— Вы умираете.

— Да, я заметила, — шепнула она.

— Вам нужна кровь. — Он посмотрел на Деву Марию, на распятие над разрушенным алтарем. Не было чудесных слез, не кровоточили стигматы, но ему уже не нужны были такие грубые дорожные указатели, чтобы выбрать свой путь. Спокойной рукой он снял воротник священника. — Возьмите мою.

Глаза неизвестной расширились, показав белки, налитые кровью еще сильнее.