Скрытное сердце - Барбара Картленд

Когда Сильвия пообедала, пришла Этель, чтобы убрать со стола.

– Мистер Бейтсон прислал шампанское. Он ничего не сказал. Думаю, что если бы он не был так занят, то сначала бы сходил к леди Клементине и спросил у нее, но они там внизу совсем забегались. Вы еще такого стола в жизни не видели! А какое там шампанское! Я бы так хотела попробовать его!

– Ничего бы в этом хорошего для тебя не было, Этель.

– Может быть, и так, но мне бы очень хотелось похвастаться, что я его пила. Ну ладно, зачем мечтать о том, что вряд ли получишь!

– Конечно, незачем, – улыбнулась Сильвия.

Когда Этель ушла, пришла Нэнни, чтобы пожелать спокойной ночи.

– Сегодня у меня болит голова, мисс Уэйс, – сказала она, – поэтому я собираюсь пораньше лечь спать. Вам ничего не надо?

– Нет, Нэнни, спасибо.

– Вы выглядите усталой, мисс Уэйс.

– Да, немного, – согласилась Сильвия, подумав, что дело вовсе не в усталости.

– Послушайте моего совета. Ложитесь-ка спать. Надеюсь, музыка вам не очень помешает?

– Музыка?

– Да, я слышала, они собираются танцевать в большом зале. Звуки будут слышны на лестнице. Хорошо, что у них нет оркестра. Думаю, вас не очень побеспокоят. Покойной ночи, мисс Уэйс.

– Покойной ночи, Нэнни.

Сильвия заглянула в спальню к Люси. Дыхание девочки было ровным. Выйдя в коридор, она подошла к комнате Ромолы и снова постучалась.

– Это Сильвия, – сказала она. – Впусти меня. Неожиданно послышался шелест, а затем снова наступила тишина.

– Я уже легла и не хочу никого больше видеть сегодня вечером. Знаю, ты меня поймешь. Покойной ночи, дорогая.

Голос Ромолы был совсем не сонным, он звучал легко и возбужденно. Сильвия вдруг подумала, что сестра всегда говорила таким голосом, когда что-то замышляла.

– Впусти меня, – умоляюще сказала Сильвия. – Я очень хочу увидеть тебя в последний вечер.

– Я заперла дверь и вообще очень устала, чтобы вставать с постели, – ответила Ромола. Сильвия знала, что это ложь, но ничего не могла поделать.

– Ты уверена, что я не могу быть тебе ничем полезна? – спросила она.

– Ничем, спасибо!

– Тогда спокойной ночи!

– И тебе тоже.

Сильвия с минуту подождала. За дверью снова что-то зашелестело, но она не стала подслушивать и отошла от двери, полная нехороших предчувствий. Чем, в конце концов, занята ее сестра? Что задумала? По тому, как звучал ее голос, было ясно, что она уже больше не злится.

Сильвия терпеть не могла, когда Ромола была в плохом настроении. Как-то совсем недавно, став свидетелем того, как сестра сплетничала с Пурвис в ее комнате, девушка сразу почувствовала отвращение к ним обеим. Они сидели как-то слишком близко друг к другу, и шеи были наклонены одинаково. И хотя они очень отличались внешне, было что-то в выражении глаз и движении губ, что делало их похожими на родственников. Сильвия поняла, в чем дело. Они просто были заодно. В тот момент их объединяла одна тема: обсуждение людей, живущих в этом доме. Сильвия почувствовала, что Пурвис рассказывала Ромоле о своей ненависти к сэру Роберту и о том, как он обращается со своей матерью. Служанка изрыгала свой яд как обычно, злобно и ехидно, создавая вокруг себя атмосферу, в которой было что-то мерзкое и нечистое, отчего хотелось поскорее выйти на свежий воздух. Ромола же слушала ее с большим интересом, стараясь не пропустить ни слова. А уже позднее, днем, сказала Сильвии:

– В этом доме происходят какие-то непонятные вещи. Пурвис рассказала мне о брате сэра Роберта. Это очень странная история, тебе не кажется?

– Странная? Почему странная? – спросила Сильвия.

– Ну, было очень удобно, что он умер в таком раннем возрасте. Его брат смог унаследовать титул и поместье.

– Мы все когда-нибудь умрем.

– С этим не поспоришь, – согласилась Ромола. – Но, в то же время Эдвард Шелдон был не просто молодым человеком, он был фактически сумасшедшим. А разве ты не знаешь, что они всегда живут до очень преклонного возраста, если им, конечно, позволяют дожить.

Ромола произнесла последние слова медленно и отчетливо.

Сильвия неожиданно резко и с негодованием отодвинула стул от камина.

– Как ты можешь говорить такое? – гневно спросила она. – Ты наслушалась грязных сплетен. Если бы леди Клементина знала, что Пурвис осмелилась вы– сказывать такие предположения, она бы уволила ее в два счета. Мы обе здесь работаем, и пока мы получаем деньги Шелдонов, у них есть право требовать от нас не только услуг, но и преданности.

Ромола откинула голову и рассмеялась.

– Ой-ой-ой! Какие мы злые! Так и быть, я больше ничего не буду говорить. Но вот думать обо всем этом не перестану, как бы ты, ни злилась. Когда-нибудь сама поймешь, что я была права.

Сильвия ничего не ответила, на мгновение она ощутила такой мощный прилив ярости и злости, что с трудом сдержалась. Кто такая, Ромола, чтобы даже просто думать такое о семье Шелдонов, не говоря уж о том, чтобы произносить это вслух! Ромола, чья жизнь была далеко не безгрешной, в чем Сильвия не сомневалась.

Но постепенно клокочущая ярость стала утихать, пока и вовсе не исчезла. В конце концов, ведь ей самой и не раз приходили в голову всякие мысли. Она подошла к камину.

– Ромола, прости меня за то, что так с тобой разговаривала, – сказала она и, пересилив себя, нагнулась, чтобы поцеловать сестру. – Давай сменим тему.

Теперь, когда Сильвия вернулась в детскую, слова Ромолы снова всплыли у нее в памяти. А вдруг то, что она задумала, коснется тайн этого дома и тех людей, которые ему принадлежат? Сильвия почувствовала, что она в некотором смысле предала сэра Роберта, приведя сюда Ромолу. Ей была ненавистна ложь, ей не хотелось обманывать леди Клементину, притворяясь, что Ромола была замужем. Теперь она знала, что ее беспокойство и опасения – не что иное, как расплата за ложь.

В детской было тепло и уютно. На столе стоял большой букет цветов, за решеткой камина, на которой сушились вещи Люси, весело поблескивали язычки пламени. Все как обычно. Почему же она боялась, что ее пугало?

Сильвия села на стул и решительно взяла шитье. Завтра Ромола уедет. А через несколько дней и гости сэра Роберта отправятся по домам. Все станет на свои места. Но как ни пыталась Сильвия отвлечься от своих мыслей, они по-прежнему одолевали ее, не оставляя в покое. Она опустила руки на колени и уставилась в никуда. Перед ее мысленным взором всплывали картинки из прошлого и лицо сэра Роберта. Он выглядел усталым или, может быть, рассеянным. И все же, когда он подхватил Люси на руки, в выражении его лица появилось что-то такое, от чего у Сильвии перехватило дыхание. В тот момент он был таким, каким его знала только Люси, он повернулся к ней той стороной своей души, которая была достойна любви. А затем он посмотрел на нее, и их глаза встретились. На какое-то мгновение она забыла обо всем на свете и ощущала только радость оттого, что он дома… да, дома…