Не зови меня больше в Рим - Алисия Хименес Бартлетт

– Скажите, Фермин, вы никогда не полагаетесь на свое чутье? – спросил Абате.

– Иногда хочется, но я себе этого не позволяю. Работа полицейских состоит в том, чтобы избегать напрасного риска.

Мужчины разом посмотрели на меня так, словно только я одна могла разрешить их спор.

– Мы поступим так, как предлагает ispettore, – постановила я.

На этом наше совещание закончилось, и я отправилась в туалет. Выходя, я увидела Габриэллу, она вытирала руки.

– Занятно было наблюдать, как мужчины боролись за право защищать вас, – заметила она с улыбкой.

– Да, мужчины обожают защищать нас, когда защита сводится к запрету: “Осторожно, не делай того, не делай этого…” А если защита требует конкретных действий, это у них получается куда хуже.

Она громко расхохоталась, и мне было приятно слышать ее искренний смех. Отсмеявшись, она воскликнула:

– Знаете, инспектор, мне бы очень хотелось тоже научиться так рассуждать!

– Это позиция женщин моего поколения.

– Да, а вот мои ровесницы в Италии слишком подчинены условностям.

– Испанские девушки тоже. Вы, как в былые времена, стали считать любовь и семью теми истинными ценностями, что движут развитием общества, и это делает вас рабами домашнего очага. Хотя вы, нынешние молодые, более уравновешенные, менее импульсивные, лучше подготовлены профессионально… Должен же и у вас быть какой-нибудь недостаток.

На сей раз она не засмеялась, а глянула на меня немного грустно. Кажется, она пожалела меня: перед ней стояла женщина средних лет, не испытавшая столь основополагающего опыта, как материнство… И тут, чтобы не дать ей углубиться в раздумья над моей несчастной судьбой, я обратилась к ней с просьбой:

– Давай зайдем в твой кабинет, Габриэлла.

Когда мы туда вошли, я попросила ее найти в своем компьютере один из заказов Элио Трамонти. Внимательно его изучив, я решила, что, судя по всему, подделать подобную бумагу не составит труда. Разумеется, я имела в виду Габриэллу, так как с моими компьютерными талантами в такие дела лучше не лезть. Итальянка взялась за работу: скопировала заказ, что-то туда подставила, опять скопировала, добавила фальшивую заявку на ткани и наконец распечатала. Получилось здорово – комар носа не подточит. Мы взяли чистый конверт, она написала на нем адрес магазина “Нерея”, а в качестве отправителя – имя Элио Трамонти. Потом Габриэлла сунула это чудо себе в сумку, и мы с ней, очень довольные, направились туда, где нас ждали Абате и Гарсон.

Они продолжали спорить – на сей раз по поводу деталей только что рожденного ими плана. Иного, естественно, ожидать и не приходилось, поскольку Гарсон искренне пекся о моей безопасности. Однако его старания я приписала не столько любви ко мне, сколько неизбежным мыслям о таком варианте развития событий, от которого у него наверняка стыла кровь в жилах: какой прием окажут ему в Барселоне, если он привезет туда мой труп?

– Синьоры, а не пойти ли нам перекусить? – вмешалась я в их разговор. – Это поможет разрядить обстановку.

Как ни странно, мое предложение было принято. Габриэлла села за руль, по дороге она притормозила у первого же почтового ящика и бросила туда состряпанное нами письмо. Никто не спросил, зачем она это делает. Когда мы уже шли к дверям выбранной нами пиццерии, я чуть приотстала и как можно незаметнее позвонила Йоланде. Задание было такое: усилить наблюдение за Рафаэлем Сьеррой в ближайшие дни. Затем мы спокойно занялись пиццей.

Однако спокойствие продлилось недолго, после обеда мы засели за наш план, и, естественно, тут же встал вопрос об оружии. Первым затронул эту тему Гарсон. Имеет ли Абате моральное право подставлять меня в качестве мишени Катанье – без всякого оружия? Мы спорили, судили да рядили и наконец вырвали у Абате согласие на вполне для нас приемлемый, хотя и совершенно незаконный, ход: Гарсон и Габриэлла будут находиться неподалеку от места встречи. Я возьму с собой пистолет Габриэллы. В случае, если мне придется пустить его в ход, чего я должна до последней возможности избегать, она тотчас окажется рядом и сделает вид, что стреляла она.

День тянулся бесконечно и был наполнен разговорами, спорами и множеством чашек кофе. В конце концов план мы довели до той степени готовности, когда уже можно приступать к его реализации. Все зависело от того, согласится или нет Марианна Мадзулло с нами сотрудничать. И еще от того, как среагирует Катанья, когда убедится, что полицейские сняли наблюдение за ее домом, – позвонит ей или нет. Короче, все зависело от неподвластных нам вещей: от степени желания Марианны почувствовать себя свободной, от степени желания киллера совершить убийство, а еще от того, выстроятся ли, реализовавшись, последствия этих желаний в нужном нам порядке. Я молилась о том, чтобы Марианна всей душой возмечтала о возвращении к спокойной жизни. Молилась, чтобы этот безумец и на самом деле оказался совершенно безумным и сунулся в волчью пасть. Молилась о том, чтобы самой выйти из переделки живой. Вероятно, такое количество молитв родилось во мне благодаря близости Ватикана, чье влияние я, кажется, начала на себе испытывать.

На следующее утро Марианна Мадзулло дала свое согласие на сотрудничество с нами. Уговорить ее взялся Абате. Я поздравила его с тем, что он так легко справился с задачей – хватило всего-то часовой беседы; однако он только отмахнулся, словно речь шла о сущей ерунде. По его словам, Марианна ничем не рисковала, помогая нам. Физически ей ничего не угрожало, зато вероятность того, что мы арестуем Катанью, возрастала. И у нее появлялся шанс освободиться от этого психопата. Теперь надо было спешить, и мы тронулись в путь.

В полдень полицейский, переодетый посыльным, поднялся в квартиру Марианны и вручил ей точно такую же форму посыльного. Марианна в этой форме через несколько минут вышла на улицу, не вызвав никаких подозрений; потом она направилась к машине, ожидавшей ее в нескольких кварталах от дома, за рулем которой сидел еще один полицейский. Марианну доставили в гостиницу “Фьори”, неподалеку от вокзала Термини, и она заняла номер, забронированный для нее на чужое имя. Все прошло без сучка и задоринки. Абате придумал фокус с переодеванием, чтобы обеспечить безопасность Марианны. А вдруг у Катаньи есть информатор или, скажем, кореш в соседних домах? Этого мы не знали. Наша группа также расположилась в одном из номеров гостиницы “Фьори”.

С этого момента время стало тянуться невероятно медленно. Прошел день, прошла ночь. Гарсон, Габриэлла, Абате и я спали по очереди. Правда, никому не удалось заснуть по-настоящему. Заканчивался второй день, и мы уже стали подумывать, что на сей раз интуиция подвела ispettore: Катанья не позвонит Марианне. При всем при том Маурицио это вроде бы не слишком беспокоило. Его вера в свои замыслы, а возможно, и в себя самого позволяла ему сохранять полное спокойствие, словно столь долгое ожидание было более чем естественным. В половине десятого второго вечера, когда мы уже собирались установить очередность ночного отдыха, мобильник Марианны наконец зазвонил. Абате махнул нам рукой и надел наушники. Затем увеличил громкость, так что разговор был слышен во всей комнате. Это был Рокко Катанья, однако номер телефона, с которого он звонил, не определился.