Огонь его ладоней - Ната Чернышева

Это логово отыскали и зачистили до лысого места, детей — кто был еще жив — вывезли… Больше половины из них умерло в первый же год, потому что наши врачи не знали, как им помочь… Но те, кто выжил… Разина, их паранорма уже не зависела от биологического генома, понимаешь? Шаттирем добился невозможного: он работал напрямую с личностной матрицей, минуя биологический геном, понимаешь?

— Ну а тебе с этого — что? Ты не ребенок. Ты — взрослая женщина. С признаками раннего старения, — не удержалась я от мелкой мелочной шпильки.

— Мы нашли выход, — она не смогла сдержать хищного удовлетворения. — Правда, пока только для женщин. Но я не сдохну, Разина, — она подалась ко мне, взяла меня за руки, я еле сдержалась, чтобы не отдернуться с диким воплем. — Я буду жить! Я не умру через шесть лет, я буду, буду жить! И сто лет, и сто двадцать. Даже сто тридцать не предел!

Безумия в ее взгляде было больше, чем во Вселенной темной материи. Эля, ты приехала. Сидишь в одной машине с сумасшедшей, которая везет тебя невесть куда и невесть что с тобой там сделает. Отлично. Просто замечательно. Блеск, шик и красота, как выражается Таська.

— Звучит замечательно, — осторожно сказала я. — А как выглядит?

— Выглядит еще лучше, — заверила меня Татьяна, отпуская мои руки.

Я потерла запястья: кожа хранила жар Татьяниых пальцев, словно ожог. Я даже посмотрела, нет ли там настоящего ожога, — нет, не было. Но неприятное ощущение проходить не спешило.

— Нам удалось совместить методику Шаттирема с процедурой метаморфоза, которой подвергают женщин других рас врамельвы. Тебе ведь известно, что Врамеул — раса паразитов?

Я кивнула. Все знают, пусть не до подробностей, кто такие врамельвы. И каково живется народам, угодившим под их протекторат. Раса насекомых с очень сложным циклом воспроизводства: напрямую, в паре мужчина-женщина своего вида, у них не рождаются девочки. Для этого они берут пленную женщину, протаскивают ее через болезненный метаморфоз, после которого она принимает пригодный для воспроизведения юных врамельвов облик. И рожает, пока может, весь остаток своей коротенькой новой жизни. Короткой прежде всего потому, что роды отнимают много сил, а за родившей особенно не ухаживают, умерла — значит, умерла, сделаем новую. Вон их сколько подрастает у подневольных рас, выбирай любую.

Мерзкое общественное устройство, что ни говори. Врамеул не любят все. Но задавить их массой в одиночку — сложно, а задружиться в должном количестве против — попробуй задружись с тем же Оллирейном, мало не покажется.

— И что? — спросила я у Татьяны, а в животе провернулся тяжелый склизкий камень очень нехорошего предчувствия.

— Сохраняешь паранорму, приобретаешь крылья и живешь, вот что, — заявила Татьяна.

— Но это же эксперимент, да? — неуверенно спросила я. — Не подтвержденный практикой? Или?

— Или, Разина, или, — Татьяна торжествующе воздела палец. — Мы опробовали метод на добровольцах. Он работает!

— Где же вы взяли добровольцев-то? — язвительно спросила я. — Кто в здравом уме решился бы на такое?!

— Пациенты хосписов Старой Терры, — отрезала Татьяна. — Сорокалетние женщины, которым тоже хотелось жить. Дети с прогерией Эммы Вильсон, с любой прогерией. Все, кому досталось умирать послезавтра. У нас не было недостатка в добровольцах, поверь мне!

— У нас, — повторила я. — Вас — много?

— Достаточно, можешь поверить.

Я всего лишь археолог. Я всего лишь прилетела на курорт отдохнуть. Мужчину себе найти, черт возьми, давайте смотреть правде в глаза! А с этой нелегальной группировкой… с этой дикой верой… с этим их фанатизмом… и преступлениями против Человечества… пусть разбираются профессионалы!

Хочу обратно в раскоп! К профессору Сатуву, к любимой, проверенной на всех погодах «пипе»! К темному нивикийскому небу, пыльной атмосфере и такой родной тоске по вечерам.

Заберите меня отсюда!

Пожалуйста…

— Без обид, пожалуйста, — предупредила Татьяна, ловко накидывая силовой поводок мне на шею, я и пискнуть не успела.

Показала мне браслет-генератор:

— Не дотянешься, даже не пытайся. Сиди тихо. Не мешай вести. Отпущу, когда прибудем на место…

Да. Дотянуться я теперь не могла никуда. Ни до генератора, ни до Татьяны. Проклятая невидимая веревка держала крепко. А если я начинала шевелиться слишком уж активно, еще и сжималась на горле, перекрывая доступ к кислороду.

Вот так не справится моя похитительница с управлением, машину сбросит с дороги в пропасть, и я задохнусь, безуспешно пытаясь освободиться.

Как же мне было страшно, кто бы знал! До судорог, до темноты перед глазами. Если бы я могла порвать проклятый поводок! Если бы я могла драться как Татьяна — пошла бы в учебку Альфа-Геспина вместо археологического! Если бы да кабы.

Машина шла теперь по пустынной местности. Впереди поднимались холмы, сначала небольшие, затем средние, за ними — в сизой туманной дымке — поднимались уже маленькие горы.

Татьяна, не отвлекаясь от управления, протянула руку, панель слева откинулась, открывая соты на шесть цилиндров, две соты пустовали, из третьей Татьяна достала небольшой желтоватый предмет. По форме — цилиндр, маленький, не толще пальца и в высоту тоже небольшой. И на торце — хорошо знакомое мне Бешеное Солнце! С чем она связалась, идиотка?!

— Поводырь, — пояснила Татьяна, истолковав мой испуг по-своему. — Сейчас немного потрясет. Потерпишь.

Она отвела волосы с левого виска, и я увидела отверстие шунта, бросившего колкую металлическую искру на боковое стекло машины. Цилиндр вошел в него полностью.

Наверное, какая-то десантная хрень. Какой-то имплант, повышающий боевые и прочие возможности. А может быть… Мелькнувшая догадка была настолько безумной, что я отбросила ее, не дав даже проскользнуть в сознание.

Машина свернула с дороги прямо в степь, и резво прибавила скорость, перейдя в режим глиссирования, а я вдруг поняла, куда Татьяна направляется.

В Каменное море!

Застывшие гранитные волны шагали к нам из-за горизонта, и на их макушках ослепительно сверкали на солнце лужицы застывшего белого кварца. У Татьяны где-то там схрон? Тайная база? Если карту вспомнить, то…

И тут тряхнуло. Тряхнуло так сильно, что мне едва не оторвало голову проклятым поводком, вдобавок я очень больно прикусила язык и не удержалась от постыдного скулежа. А еще пытки огнем собиралась стойко выдерживать!

— Жива? — не оборачиваясь, спросила Татьяна.

— Не дождешься, — угрюмо буркнула я, хотя лучшим решением было бы все-таки ей не отвечать.

Кто она такая, чтобы я с нею разговаривала.

— Почти приехали.

Я немо вытаращилась в прозрачную панель двери. Не было снаружи никакого Каменного Моря, и степи не было, и бескрайного простора — тоже. Поднимались ввысь и смыкались над головой стены из белого гранита, для туннеля — широковато, для подземной пещеры — мелко… Откуда оно здесь взялось?!