SUNSET - Annie Harris

совсем чуть-чуть, Харрис, — усмехнулся парень, когда я застонала от того, что я долго иду с закрытыми глазами.

— Картер, ты как в романтическом фильме, — ответила я, улыбаясь. Сумка, ручка-цепочка которой была перекинута через плечо, слегка ударяла по бедру при каждом движении. Через мгновение я почувствовала под подошвой ботинок неустойчивую поверхность. Нога будто бы проваливалась, опускала во что-то… Это песок! — Мы на пляже! — воскликнула я и попыталась стянуть платок с лица, но парень быстро остановил мои руки.

— Энни! — возмутился брюнет, останавливаясь. Я почувствовала рядом движение, скорее всего, он опустил корзину на землю. Затем Блейк встал за мной и положил руки на мои плечи, разворачивая. После подтолкнул меня сесть на землю. — Не бойся, я постелил плед.

Опускаясь на землю, я нащупала ткань рукой.

— Я ещё несовершеннолетняя, если ты взял с собой бутылку вина, Блейк, — провела рукой по волосам, желая только одного: убрать ткань с лица. — Вдобавок, ты на машине… Картер, чего ты молчишь? Я знаю, что стала немного болтлива, наверное, из-за волнения, но все же… Блейк? — я подношу к затылку руку и быстро развязываю платок, после чего немного даю глазам привыкнуть к окружающему свету. Поморгав, я опешила, когда я поняла, что сижу одна у спокойного океана, и брюнета нигде нет.

Он же не мог меня бросить? Верно?

Я встала на ноги и огляделась. Это, скорее всего, дикий пляж, где вряд ли бы гуляли еще кто-нибудь. Стоя перед океаном, я посмотрела сначала направо, где было очень темно и было невозможно разглядеть страшные старые ветви дерева, которые скрипели при каждом новом порыве ветра, потом налево, откуда мы пришли с Блейком. Там мигало несколько фонарей.

Я подошла к корзинке, которую открыла в ту же секунду. Термос стальной, овсяное печенье с крошкой шоколада, ещё один плед в клетку.

— Сосиски? — с неверием посмотрела я на мясное изделие и закрыла крышку плетёной корзинки. — Зачем нам сосиски? Да ещё не приготовленные, — когда я говорила сама с собой, сзади себя услышала чьё-то гавканье. Резко обернувшись, я увидела брюнет и… лохматый комочек. Я подняла глаза на парня и не произнесла ни слова.

***

— Какой хороший мальчик! — весело воскликнула я, вытаскивая из пасти пса резиновый зелёный шарик, затем, откидывая руку назад, бросаю обратно в сторону. Наблюдая, как друг Блейка убегает за мячиком и лает при находке вещицы. — Кристмас Стар — чудесный комочек счастья!

Блейк улыбнулся, обнажая белоснежные зубы, и, отвернувшись, вытащил из корзины термос.

— Все внимание Кристмас забирает себе, — ответил брюнет, разливая в стаканчики горячий напиток — какао. — Он весь в хозяина.

— Боже мой, Картер, так и нарываешься на комплименты, — усмехнулась я, принимая стаканчик в руки. Руки сразу же начали согреваться от тепла посуды. — Кстати, ты так и не рассказал, почему Кристмас Стар — Кристмас Стар.

Блейк отпил немного напитка и притянул мне руку, чтобы я села рядом с ним. Как только я аккуратно приземлилась на плед, брюнет обнял меня, переплетая пальцы.

— Ты замёрзла? — спросил сероглазый парень и поцеловал меня в макушку. — Давай я тебе дам плед.

— Не стоит, — отмахнулась я и немного отсела от парня, чтобы повернуться к нему и посмотреть на его лицо. — Какова история, мистер Картер? — улыбнулась я, когда Блейк щелкнул по моему носу. — Знаешь, что, скоро я начну думать, что тебе нравится мой нос, — я весело подняла голову, устремляя нос в небо.

— Твой курносый нос — это нечто.

— Прекрати.

— Это правда, — кивнул Блейк, щёлкнув по носу ещё раз. — Вот и наш герой бежит.

Кристмас Стар — светло-бежевый пёс с чёрным левым ухом, с добрыми и красивыми светло-голубыми глазами и самым мокрым холодным носом, которым он любит утыкаться в ноги.

— В декабре ему исполнится один год, как появился на свет, — задумчиво посмотрел на своего маленького друга Картер и почесал ему за ухо. Затем перевёл взгляд на меня, его лицо немного приняло серьезные черты. — Энни, без одной истории невозможна другая, — он сделал паузу. — Когда ты в понедельник спросила меня о переезде в Майами, я не был готов говорить об этом. Но без рассказа про это, ты не поймёшь историю о Стар.

Ветер усилился и растрепал мне челку. А брызги воды попали на наши лица, щекоча. Но это было неважно, когда мы с Блейком оставались наедине. Не обращая внимания на внешний мир, мы углублялись в свой внутренний.

— В Майами я был отправлен не просто так, — Блейк нахмурился и выпил стакан какао до дна. — Прошлым летом я случайно подслушал разговор отца с кем-то. Он назначал встречу в отеле. Из-за моего любопытства я и попался и оказался в другом штате, это типа наказание. Я застукал, как отец изменял моей маме с какой-то девицей с работы. Он не только запретил мне рассказывать маме правду, но и отправил на год в другой город, — выплюнул слова брюнет и устремил свои глаза на воду. Я молчала, давая ему возможность выговориться. — Я просто не могу смотреть маме в глаза… И я был на твоём месте, Энни, тоже был новеньким. Для других мы всегда, как обезьянки, на которых весело смотреть. Интересно, что ли. Но я точно знал, что они не стоит моего времени и нервов, чтобы переживать о том, что же они скажут про меня, понравлюсь ли я им.

Парень выдохнул и закрыл глаза, будто бы перемещаясь во время, о котором он сейчас говорил.

— Я был, как заноза, для сборной команды. Так что друзей у меня там особо и не было. Хотя я здесь два года назад был таким же, как и Рик. Но спасибо тем придуркам, которые показали, как я выглядел на самом деле со стороны.

— Это хорошо, что извлекаешь из каждого случая положительный момент, — ответила я и начала гладить пса, который разлёгся на спине. — Для меня это сложно. Я — пессимистка всю свою жизнь. Ну, мама так говорит.

— Я бы так не сказал, — улыбнулся парень и повернулся в мою сторону. — Но этот пёс, — он тоже провёл по мягкой шерстке питомца, — спас меня от одиночества, когда отец разрешал маме и сестре мне звонить один раз в месяц. Но они такие хитрые, что мы даже болтали по скайпу.

Я положила руку на руку брюнета и слала её.

— Эту дворняжку нашёл под Рождество на улице и решил взять себе. У него чёрный хвост, который напоминает мне, что даже у самых хороших людей есть своё тёмное, — он указал на хвост. — Такова моя