Изящная месть - Элоиза Джеймс

— Но где именно она, по твоему мнению, прячется? — спросил Мейн. — Я хочу разыскать ее. Что же касается волос Хелен… На мой взгляд, у нее восхитительная стрижка!

— Ты непременно найдешь ее, — успокоила Гризелда брата, поглядывая на него в карманное зеркальце, которое незаметно достала из сумочки. — Но я прошу тебя побыстрее закончить этот флирт. Ты должен нынешним летом наконец-то определиться в жизни, выбрать себе невесту и попросить руки у ее родителей.

Мейн невольно содрогнулся от ее слов.

— Я не могу себе представить, что найду ту женщину, которую захочу каждое утро видеть за завтраком, — признался он.

— Не беспокойся, вам вовсе не обязательно завтракать вместе, — промолвила Гризелда, подкрашивая кисточкой губы. — Когда я узнала, что Уиллоби обожает есть по утрам пироги с телячьими мозгами, мы стали завтракать в разных комнатах. И поверь, наш брак от этого нисколько не пострадал.

— Ну, я пошел, — сказал Мейн. Наклонившись, он чмокнул сестру в щеку. — Прихорашиваешься для Бамбера, то есть для Эдмунда Спенсера?

— Конечно, — ответила Гризелда, любуясь на себя в зеркальце. — Я с нетерпением жду, что еще он придумает, чтобы обольстить меня. Дорогой братец, ты оказал мне неоценимую услугу. Я всегда поражалась твоим многочисленным талантам. Бьюсь об заклад, что ни один человек в Лондоне не смог бы определить настоящего автора стихотворения, которое Корнелий выдал за свое.

Граф Мейн пропустил ее комплимент мимо ушей. Он невысоко ценил свою цепкую память. Время от времени граф тоже использовал любовную лирику, пытаясь обольстить ту или иную даму, но он никогда не приписывал авторство этих стихотворений себе.

Сейчас же его интересовало только одно — местонахождение пропавшей графини Годуин.

Ее исчезновение привело его в настоящее бешенство. Он никак не мог выбросить из головы мысли об этой стройной грациозной женщине с нежной линией плеч, огромными глазами, тонкими изогнутыми бровями и оригинальной стрижкой. Нет, Мейн был уверен, что Хелен не собиралась отращивать волосы. Такой изящной даме не нужны были кукольные кудряшки или локоны, похожие на те, которые были у его сестры.

Волосы Хелен были шелковистыми и гладкими. И ему хотелось вновь и вновь ласкать ее великолепное тело.

Выйдя из особняка сестры, граф постоял на крыльце, поправил накидку и направился к ожидавшему его во дворе фаэтону. «Если Хелен действительно прячется в укромном месте, дожидаясь, когда отрастут ее волосы, — с усмешкой подумал он, — то она наверняка не откажет себе в удовольствии поразвлечься со мной в своем добровольном изгнании».

Его улыбка стала шире, когда он представил себя в интимной обстановке вдвоем с Хелен. Граф не верил, что Хелен уехала на воды, как бы слуги и друзья ни убеждали его в этом. Она была не из тех женщин, которые способны часами сидеть у источника и пить маленькими глоточками воду, пахнущую тухлыми яйцами. Нет, версия Гризелды казалась Мейну более правдоподобной. Скорее всего Хелен действительно жалела, что остригла волосы, и теперь пряталась ото всех, как куропатка от охотников.

Щелкнув хлыстом по крупу лошади, Мейн направил свой фаэтон по Шандуа-стрит. Он знал, кто может ему сказать, где сейчас скрывается Хелен. Мейн был хорошим охотником и умел выслеживать дичь.

Хелен и Рис всю ночь работали над партитурой, сидя за пианино в комнате для занятий музыкой. Но когда в окнах забрезжил рассвет, Хелен почувствовала, что смертельно устала. У нее страшно разболелась голова. Поднявшись в свою спальню, она прилегла.

Через некоторое время в комнату тихонько вошла Сондерс и спросила свою госпожу, когда ей будет угодно встать.

— Не буди меня до вечера, — издав тихий стон, сказала Хелен и махнула рукой, приказывая служанке удалиться.

Хелен отвратительно чувствовала себя.

В два часа дня дверь спальни снова распахнулась. Хелен услышала сквозь сон чьи-то торопливые шаги, приближавшиеся к ее кровати. С трудом открыв глаза, она увидела, что это была не Сондерс. У ее постели стоял Рис, свежий и энергичный. Хелен даже поморщилась.

— Уйди, — простонала она, прижав ладонь ко лбу, словно героиня мелодрамы.

— Пора вставать, — бодрым тоном заявил Рис. — Лик сказал, что тебе нездоровится, поэтому я принес средство от головной боли, которое приготовила моя кухарка.

Хелен покосилась на стакан в руках мужа.

— Спасибо, но я не буду это пить. Мне не нравится пена, она выглядит просто отвратительно, — содрогнувшись, сказала Хелен.

— И все же я настаиваю, чтобы ты выпила лекарство. Обняв жену за плечи, Рис все же заставил ее сесть и поднес стакан к ее губам.

— Да как ты смеешь! — возмутилась она.

Однако слабость, которую чувствовала Хелен во всем теле, мешала ей сопротивляться. У нее кружилась голова. Попробовав напиток, Хелен убедилась, что он отвратителен не только на вид, но и на вкус.

— Ты должна выпить все до последней капли, — настаивал Рис.

— Зачем ты меня мучаешь? — простонала она.

— У меня появились новые идеи. Я хочу переработать весь второй акт. Меня осенило после твоих вчерашних слов по поводу арии для тенора из «Белого слона».

Возможно, некоторым женщинам и понравились бы творческие переживания графа, да еще лихорадочный блеск в его глазах, но Хелен они оставляли равнодушной.

И все же она сдалась. Выпив залпом приготовленное кухаркой отвратительное зелье, она оттолкнула руку мужа и откинулась на подушки.

— Уйди, умоляю тебя, — простонала она.

Но через несколько минут ей уже стало намного лучше.

В комнату без стука вошел лакей с двумя ведрами горячей воды, от которых поднимался пар, за ним следовал второй слуга, внесший в спальню жестяную сидячую ванну.

— Жаль, что слугам пришлось поднимать все это по лестнице, — заметил Рис. — Знаешь, Хелен, я провел водопровод в туалет, который находится рядом с моей спальней. Надеюсь, ты как-нибудь зайдешь посмотреть на это чудо техники.

Хелен закрыла глаза. Ей хотелось уснуть и больше не видеть того, что творилось вокруг. Неужели ее муж думает, что она переступит порог его спальни, в которой ощутимо присутствие любовницы? И как ни в чем не бывало пойдет взглянуть на чудо слесарного мастерства? Может быть, она спит и все это видит в дурном сне? Тогда почему у нее так сильно болит голова?

Впрочем, Хелен вынуждена была признать, что боль потихоньку отступала.

— Тебе нужна помощь, чтобы принять ванну? — спросил Рис. Судя по всему, он был готов сгрести ее в охапку и окунуть в горячую воду.

— Нет, — пробормотала Хелен, спустив ноги на пол. — Выйди из комнаты, Рис, умоляю тебя.

— Я буду ждать тебя внизу, — сказал он.

— Я больше не могу работать над твоей партитурой. Мне нужен свежий воздух.