Ричард Длинные Руки - воин Господа - Гай Юлий Орловский

– Как будем искать? – предложил Сигизмунд. – Я могу пойти вон в те села... оттуда явно доставляли во дворец зерно, мясо, а вы, ваша милость, лучше вот в тот городок, возле него – во-о-о-он видите? – виноградники. Там и королевская винодавильня наверняка. Если где и знают, куда король мог уйти, то это, скорее всего, поставщики вина...

– Н-ну, – сказал я с усилием, – идея ничего... Вообще-то я думал, гм, что мы вдвоем, плечом к плечу, но в самом деле, почему не удвоить шансы? Только к вечеру встретимся здесь же, понял?

Он вскочил из положении лежа, даже железо не загремело. Глаза сияли восторгом.

– Спасибо! Спасибо, ваша милость!

– Кушай на здоровье, – буркнул я.

Пришлось встать, солнце за время моего путешествия по норам в стенах сдвинулось, мое железо выползло из тени, и когда я притронулся к доспеху, то услышал шипение поджариваемого мяса, даже почуял запах, – на кончиках пальцев наверняка вздуются волдыри.

Сигизмунд уже был в седле, дождался, пока я сыто влезу на коня, отсалютовал мне и пустил коня в долину. Явно боится, что передумаю, хотя в этот момент сытости я бы доверил ему поспрашивать и в этих винодавильнях. Все равно вино здесь слишком простое хоть у королей, хоть у простолюдинов. Как и сами короли на уровне колхозных бригадиров. Пусть даже председателей колхоза.

Я медленно выехал из зарослей, конь по дороге лениво хватал с верхушек орешника самые молоденькие листочки, свеженькие, нежные. Фыркнул, затряс головой, явно прижал губой пчелу или осу, что обнаглела до такой степени, что не убралась вовремя.

Тропинка виляла без всякой причины, я все старался понять, ну почему не идти бы ей прямо, ведь нет же по бокам ни скал, ни огромных деревьев, то ли у всех Здесь глаза кривые, то ли эти тропки разбойники протоптали, чтобы, незаметнее подкрадываться, вот едешь не знаешь, что за поворотом всего в трех шагах...

Я услышал стук копыт раньше, чем увидел всадника. Поспешно выпрямился, сделал неподвижное и надменное лицо, здесь это признак благородного происхождения. Вскоре из-за поворота выехал на крупном рыцарском коне человек в доспехах, в правой руке длинное рыцарское копье, поводья держит левой, чтоб, значит, сразу в бой, если страна бросит вечный зов.

Рыцарь был огромен. Сам конь был огромен, а рыцарь на нем выглядел, как скала на скале. Или скала на горе. Он медленно опустил длинное рыцарское копье, похожее на пушечный ствол штурмового танка, на самом конце зловеще заблестело тонкое острие, напоминающее десантный штык. Театрально улыбнулся.

– Вы готовы, сэр?

– Всегда готов, – ответил я. – К труду и обороне.

Он вскинул брови:

– К труду? Странно изъясняетесь, сэр.

– Труд облагораживает человека, – ответил я.

– Но не рыцаря, – ответил он высокомерно. – Вы говорите, как простолюдин. Рыцарь вообще не говорит о труде и обороне. Он нападает! Назовите себя, сэр. Свой герб, звание, происхождение...

– Щас, – ответил я. – Еще и справку о глистах принесу. Придурок. Я ж у тебя имени не спрашиваю? Мало ли тут чокнутых ездит?

Пришпорив коня, он понесся навстречу. Это похоже было, словно несся бронетранспортер. Копье показалось мне чересчур огромным, а острие целилось мне одновременно во все точки тела. Я пустил коня навстречу рысью. Это не совсем красиво, но мне можно, у нас другие нормы красоты, а такой же по размерам мужик, но с цепями и серьгой в ухе, в черной кожанке на «Харлее», у нас смотрится куда круче.

Рыцарь налетел, как тайфун «Маня». Мы сшиблись с грохотом, что был слышен за мили. С деревьев взлетели перепуганные вороны, а хомяки забились поглубже в норы и дрожали там, прижимая к себе детенышей, ждали, пока небесная гроза закончится.

Копья переломились. Рыцарь выхватил меч, я со злорадством потащил свой. Некоторое время мы кружили друг вокруг друга, выбирая позицию. У рыцаря на щите был вздыбленный лев с короной, и когда я нанес первый удар, глубокая царапина отделила корону от кудрявой львиной головы.

– Лев без короны, – прокричал я с веселой злостью. – А скоро потеряет и голову!

– Сэр, – прокричал рыцарь, – сперва голову потеряете вы!.. А также меч, коня и собственное имя!

– А вот хрен тебе, – ответил я.

Меч в моей руке блеснул красиво и остро. Щит в руке рыцаря содрогнулся, со звоном лопнула металлическая окантовка, а на толстой доске пролегла канавка. Я захохотал и начал рубить быстро и нещадно, как если бы кто-то на вечеринке попросил меня пошинковать капусту.

Рыцарь защищался довольно умело. Прикрываясь щитом, он подбирался ближе, я чересчур увлекся, сильный удар в голову отозвался острой болью в зубах. Во рту стало солоно, я ухитрился прикусить язык. В ярости я обрушил град ударов, снова голову тряхнуло, затем острая боль в руке, я увидел кровь на локте. Там железная пластина лопнула, словно деревяшка, чужое лезвие пропороло даже кольчугу и достало сквозь рубашку кожу.

– Ах ты ж, гад... – прокричал я, – ну теперь ты меня разозлил...

Левой рукой я отбросил щит и ухватил молот. Это было очень рискованно, ведь мы в ближнем бою, но я чувствовал отчаяние и могильный вкус поражения. В прорези шлема глаза рыцаря расширились в удивлении, не понял странный маневр, что дало мне шанс замахнуться, но он молниеносно двинул меня слева щитом в голову, а правой обрушил меч. Я инстинктивно попытался закрыться, жутко лязгнуло, взвизгнуло, рука онемела до плеча, а молот выдернуло, как полного сома из вялой руки влюбленного рыбака. Молот на землю. Всадник, впрочем, похоже, был раздосадован и разочарован: его удар должен был раскроить меня до пояса, но лезвие столкнулось с металлической болванкой молота, и, судя по его исказившемуся лицу его руку тоже парализовало до плеча, но лучше бы до пальцев ног...

Я судорожно сжимал колени, давая команду коню попятиться, но боевой конь знал, что битва должна длиться до тех пор, пока кто-то остается в седле. Слабый удар моего меча всадник отбил половинкой щита с легкостью, а от его страшного удара у меня в глазах вспыхнули искры, в черепе зазвенели колокола. Я ощутил резкую боль в висках, в правом плече и вообще во всем теле.

Небо и земля поменялись местами. Я летел бесконечно долго, а потом в этом жутком ущелье ударился о каменистое Дно с такой силой, что выдохнул воздух до последней молекулы. С трудом набрал в грудь новую порцию, выдохнул и снова набрал. В глазах немного очистилось. Я лежу на земле, распластанный, как рыба на столе домохозяйки, всадник шагах в пяти удерживает коня, что старается укусить или лягнуть моего ветерана боев, потом рыцарь довольно легко слез и с мечом в руке поспешил ко мне. Изрубленный щит на бегу брезгливо стряхнул с локтя, мне стало дурно, когда я увидел его блестящие доспехи без единой царапины.

Я поднялся, шагнул в бой, промахнулся, бронированный кулак ударил в мой затылок, как таран. Я рухнул вниз лицом, в голове звенело, во рту снова стало горячо и солоно. Перевернувшись, я попробовал встать, но такой же бронированный сапог ударил в живот. Дыхание вылетело из меня со всхлипом и соплями. Боль была острой, режущей, я вскрикнул, услышал, как рыцарь злобно расхохотался. Я согнулся, попробовал встать, однако он шел за мной, сильный ударом сапога почти подбросил меня в воздух.