Со мной летела бомба - Сергей Майоров

Бросив случайный взгляд на Димку, я почувствовал, как внутри меня повеяло холодком. Верховцев, с мокрым лицом и совершенно бессмысленным взглядом, стоял, опершись на Юнга. Ружье висело в его руке, касаясь стволом пола. Мой опер терял сознание…

А вот это уже серьезно! Если Дима сейчас вырубится, то мне и шагу нельзя будет ступить с этого балкона! Я не могу бросить его одного и не могу контролировать ситуацию, волоча его на своей спине! Едва я успел об этом подумать, как у Верховцева подкосились в коленях ноги. Словно мешок с картошкой, он упал на пол.

Вот это ситуация!.. Димке срочно нужен врач. Я остался один в этой банке с пауками, да еще с раненым другом на руках. Где же Обрезанов?!

Затолкав Юнга к самым перилам, я захлопнул дверь, ведущую с балкона в коридор. Скользнув взглядом по лицу корейца, я прямо-таки воочию увидел, какие выводы он делает из сложившейся ситуации! Он просчитывает варианты принуждения меня сложить оружие. Черт тебя подери, Дима! Как ты не вовремя…

Боеприпасов у меня, включая последние пять патронов в дробовике, — ровно на три минуты боя. При том условии, если я буду экономить и отвечать на каждый сотый выстрел противной стороны. Пессимизма в мои мысли подмешал рев Табанцева:

— Да если бы я знал, где эта сука! Ты что, думаешь, я бы не сказал в такой ситуации?!

Да, ситуация у него была не ахти какая. Под ним, пытаясь залезть друг на друга, чтобы стать повыше, копошились гиены. После свежей человеческой крови пирожное в лице Табанцева приводило их в ярость. Достать его они не могли, а понимать тот факт, что замначальника ГИБДД я им не отдам, не было возможности.

Я повернулся к корейцу:

— Господин Юнг, вас поменять местами с вашим подельником?

Тот равнодушно пожал плечами. Нет, этот не скажет, даже если я его начну опускать в воду. Я — убийца его сына, в дополнение к этому его обставила баба, завладев его же деньгами. Ему вообще сейчас лучше умереть. После таких оскорблений он просто не имеет права жить. Если он сейчас не найдет достойного выхода из положения, ему больше не быть боссом. Эти мысли сейчас ясно отображали его разговор с самим собой.

Из дверей у самого берега, где еще недавно происходила схватка с гиенами, выглядывали люди главы семейства. Входить они не решались, но и уходить не смели. Что называется, следили за событиями без комментариев. Мне оставалось лишь ждать…

…и верить, что Иван меня правильно понял. Надеяться на его сообразительность и трезвый расчет. Что могло произойти за это время? Могла сломаться машина. «Лексус» задержан подчиненными Табанцева? Но Ванька, хоть и стажер, не сопляк. Он развел бы ситуацию быстро. Но есть ситуации, которые просто невозможно предусмотреть. Например, удар «Крузером» по машине. Тут не поможет ни опыт, ни провидение.

— Убери меня отсюда! — снова пронеслось эхом под сводом вольера. — Я дам полный расклад по авторынку!

Юнг стал проявлять признаки нервозности. Рот у него был заклеен, поэтому остановить Табанцева он не мог. Я оперся на перила балкона и показал майору свою заинтересованность.

Жалко, нет диктофона. Однако сейчас я не забуду ни слова из сказанного. Крейсер Табанцева дал течь. Сейчас он будет колоться в своих интересах.

Он говорил минут пять. Говорил о том, что однажды имел неосторожность взять у Тена деньги в долг. А когда в следующий раз отказал в просьбе молодому корейскому господину, тот прислал ему диск с видео. На нем майор Табанцев получает пакет и пересчитывает деньги. Так Виталий Алексеевич попал на кукан. А потом все было очень просто. Табанцев стал одним из главных действующих лиц организованной преступной группировки…

— Не группировки, Табанцев, — поправил его я. — Международного преступного сообщества. Не нужно скромничать.

Да, именно международного. В Европе его члены получали от Тена заказы и подбирали нужные варианты. Речь идет о дорогостоящих авто. Люди Тена экспедировались в указанный город и угоняли машины. На таможне другие люди беспрепятственно оформляли документы, и автомобили пересекали границу с Россией. Транспорт, как правило, перегоняли граждане с документами ветеранов войны в Афганистане, участников чернобыльской трагедии и даже с документами детей бывших узников концлагерей. Это для того, чтобы платить копейки за то, за что нужно платить многие тысячи. Вот тут и вступал в дело Виталий Алексеевич Табанцев. Даже начинающий эксперт-криминалист легко определит двойной набой на номерах агрегатов. Он же без труда установит — перевешивался ли номер-табличка на кузове. Но кому из новых хозяев автомобиля нужно заниматься производством экспертиз, если в ГИБДД им выдали документы без проблем? Другими словами говоря — железный конь в розыске не значится, на учет поставлен, приобретен добросовестно.

В период расцвета автобизнеса у Тена появляется милая девушка по имени Ольга. Милая девушка отдалась Виталию Алексеевичу уже после второй «случайной» встречи. Прямо на рабочем столе. Такого оргазма майор не испытывал уже давно. Чувство удовлетворенности сменилось разочарованием через два часа, когда продышавшийся после финиша Виталий Алексеевич пришел в себя. Со стола пропали те самые документы. И с той поры он не видел ни документов, ни милой девушки. Так начиналась история Великого Шантажа. Остальное, мол, я знаю.

Мне стало грустно. Табанцев только что оскорбил мой разум. Я нажал кнопку и тут же ее отпустил. Приближение пищи на двадцать сантиметров привело гиен в восторг.

— Виталий Алексеевич, — вздохнул я, — вы только прихериваетесь под придурка или у вас на самом деле не все дома? Зачем вы мне поведали эту историю? Я ее знаю от начала до конца. Мне нужно не это. Я вас сейчас еще немножко опущу, чтобы освежить память.

И я поднес указательный палец к кнопке. Табанцев взревел, а Юнг что-то замычал. Для него как для продолжателя дела Тена рассказанная история имела особое значение. Он имел свою версию. Меня лишь интересовало, относительно чего. Поэтому я наклонился и наполовину отлепил скотч. Если прозвучит хоть одно слово по-корейски, я ему залеплю не только рот, но и глаза.

— Не будьте глупцом, господин капитан… — Юнг смотрел куда-то в пол и переводил дыхание. — Ваш друг сейчас умрет. Ему нужна помощь.

Дима уснул. Он сидел в углу балкона, и мертвенная бледность его лица обещала самое страшное. Повязка ослабла, кровь пропитала его брючину от бедра до середины голени. Я не знал, что мне делать. Вот сейчас я точно не знал, как мне поступить. Выход в коридор с ним на спине означал верную смерть. Если я буду его нести и контролировать Юнга, то остальное я просто оставлю без внимания.

— Предлагаю сделку, — Юнг поднял на меня свой взгляд. — Сейчас я вызову своего врача, если он, конечно, не скормлен вами гиенам. И вы отпускаете меня. С условиями свободы я ознакомился, когда вы предлагали ее майору. В отличие от него, такие условия меня устраивают.

— Я отпущу вас не раньше, чем Верховцев начнет говорить.