Черный тюльпан - Андрей Дышев

– Теперь всем вниз! – принял на себя командование Гриша. – Как бы он по второй половине стены на руках не спустился.

Мы рванули к тому месту, где мои друзья поднялись без страховки. Приходилось делать небольшой крюк, но я надеялся опередить Джо, если он решится спускаться на руках. Стена там – будь здоров, отрицательный подъем метров пятьдесят. Как раз для самоубийц, но у Джо не оставалось другого выхода.

Мы словно по ступеням уже бежали вниз, как вдруг Князев остановился и крикнул, показывая на стену:

– Смотрите!

Такого я не видел даже в цирке. Прижавшись всем телом к стене и каким-то чудом удерживаясь на ней, словно он был вымазан клеем, Джо медленно спускался вниз.

– Сорвется, – сказал Гриша.

Мы были словно заворожены этим зрелищем, и я на некоторое время даже забыл, кто этот человек и что он совершил.

– Точно, сорвется, – повторил Гриша.

– Не каркай, – попросил Князев, – не то спустится.

Чудес не бывает. Джо потерял опору под ногами, повис на пальцах одной руки, попытался ухватиться за выступ другой рукой, сделал слишком резкое движение и беззвучно полетел вниз. В воздухе его развернуло спиной, и он с треском вонзился в крону сосны, вывалился оттуда ногами вниз и съехал, как с горки, уже по пологому склону.

– Финита ля комедия, – сказал Гриша. – Накаркал-таки. А сначала мне казалось…

Он замолчал, и все мы, ошеломленные, уставились на Джо, который медленно, как должны это делать покойники в фильмах ужасов, поднял туловище, покрутил головой, встал на ноги и, сильно прихрамывая, заковылял к лесу, а спустя мгновение исчез среди деревьев.

– Не может быть, – прошептал Гриша.

Глупцы! Мы потеряли слишком много времени, пока, как мальчишки, раскрыв рот, следили за Джо. Мы не преодолели еще и половины склона, а Джо уже быстро приближался к белой иномарке, стоявшей на шоссе неподалеку.

– Уйдет! – заорал Гриша и чуть было не сорвался вниз. – Эх, бля, конопля! Костей не соберешь.

Пока он ругал скалу и камни, «которые здесь какой-то козел накидал», мы с Князевым стали свидетелями неожиданного финала этой драмы. Как будто прямо из-под земли за спиной Джо вырос Кныш, одним прыжком догнал его, шарахнул по затылку рукояткой пистолета, повалив на землю, тотчас придавил его коленями, ловко скрутил руки и накинул на них наручники.

Казалось, не меньше сотни растревоженных чаек кружило над нами, но мне отчего-то представилось, что это стая стервятников, которые уже заметили труп человека, лежащий у подножия скалы, и птицы закручивают свою спираль, опускаются все ниже и ниже, нацеливаясь на глаза и грудь.

– Ты чего? – спросил Гриша.

Я сел на камень и стал растирать ладонями лицо.

– Что-то голова кружится…

Князев тронул Гришу за плечо.

– Пойдем. Он догонит.

Они пошли вниз, хватаясь за ветви сосен и скидывая ногами мелкие камешки.

– «Они опечалились и стали говорить Ему, один за другим: не я ли? И другой: не я ли? Он же сказал им в ответ: один из двенадцати, обмакивающий со Мной в блюдо»…

– Что это? – спросил Гриша.

Анна опустила книгу, кинула сухую ветку в костер.

– Евангелие от Марка. Предательство Иуды.

– Э-э, – протянул он. – Нашла что читать.

– Я ищу ответ на один вопрос, который меня волнует.

– Какой тут ответ! – махнул рукой Гриша. – Предатель – он и в Африке предатель.

– Если бы Иуда не предал своего учителя, человечество утратило бы один из важнейших уроков нравственности, – сказал Князев, прилаживая над костром перекладину из стального уголка. – Поэтому глупо проклинать его. Этому апостолу досталась самая неблагодарная роль.

– Да и раньше, до Иуды этого, предательство считалось самым дрянным поступком. Разве не так? – отозвался Гриша. Он лежал на пенопленовом коврике, подперев рукой голову. В другой руке он держал плоскую флягу.

– Деяния апостолов – не просто поступки, – возразил Князев. – Это была грандиозная драма, разыгранная ими перед народом по божественному сценарию. Иисус знал заранее, что Иуда предаст его, но ничего не предпринял, чтобы помешать этому, – вот доказательство того, что апостолы действовали по сценарию. Не проклинать же Иуду за то, что ему выпало сыграть такую роль?

– Все это ерунда: учителя, апостолы, – зевнув, сказал Кныш. В свете костра его и без того смуглое лицо казалось вылитым из бронзы. – Все это красивые сказки. А у нас все реально: Клим – подонок, который продал друга за пятьсот баксов. О чем еще говорить?

– Так что, Анюта, не пытайся отыскать ответа на свой вопрос, – сказал Князев. Он помешал кипящее в котелке варево, попробовал его на вкус. – Будь добра, подай соль – она рядом с тобой в банке… Спасибо!.. На все вопросы рано или поздно дает ответы сама жизнь. И не торопись расставить все точки. Когда человеку все ясно, ему становится скучно жить. Да, Кирилл?

Я не слушал эти навевающие тоску философствования о предательстве Иуды. Меня больше занимало немое гигантское звездное небо, втягивающее в себя розовый дым от нашего костра. Глядя в него, я думал о том, что потерял друга не сегодня, а в тот день, когда Клим прикоснулся к деньгам, подкинутым мне на балкон, и в одно мгновение между нами гильотиной упала стена, навеки разделившая наши судьбы и разлучившая нас.

– Интересно, а где сейчас Джо? – вслух подумал Гриша.

– Ничего интересного, – ответил Кныш, обрадовавшись тому, что наконец-то подняли вопрос, в котором он был компетентнее других. – В ялтинском следственном изоляторе.

– А разве не вы будете вести его дело? – спросила Анна.

– Да я бы с радостью, – махнул рукой Кныш. – Но ялтинцы перехватили.

Ему было стыдно признаться, что для ведения уголовного дела ему не хватает образования и опыта.

– Кстати, я сделал официальный запрос в банк «Эспаньо», – перешел на другую тему Кныш. – Мне подтвердили, что как только суд признает Джихангира виновным в убийстве Новоторова, так сразу выплатят премию в пятьдесят тысяч баксов.

– Кому?! – в один голос спросили Гриша и Анна.

– Я передал все данные Кирилла Вацуры.

Я повернул голову, с искренним удивлением посмотрел на Кныша.

– Мои данные? Но это не совсем справедливо.

– Деньги получишь ты, – сказал Кныш, – а дальше можешь распоряжаться ими как тебе вздумается.

– Ты бы лучше не премию мне выбивал, а помог вернуть золотого дракона.

– Ну я же пообещал тебе, что сделаю все, что смогу. Докажешь, что он твой, получишь свою игрушку обратно.

Я пробежал глазами по лицам друзей.