Любовь как сон - Вари Макфарлейн

Анна рассмеялась вслух, поигрывая ручкой. Она перечитала ответ, хихикнула и задумалась, что написать. Джеймс, с его беззаботной самоуверенностью, решил, что они друзья. Было так легко покориться. И приятно. И потом, черт возьми, она действительно хотела увидеть материалы Макгаверна!

– Маразм подкрался незаметно – я не рассчитал, сколько времени займет пробежка, извини, – сказал Джеймс, открывая дверь и одновременно стаскивая пропотевшую футболку.

Анна что-то вежливо пробормотала в ответ. Она радовалась, что они заговорили о пустяках. Судя по всему, они официально пересекли некую черту, отделявшую обязаловку от пробных дружеских отношений. Свидание с Лоренсом ничего не значило, и никаких четких правил не было.

– Я поступлю очень невежливо, если быстренько сбегаю наверх и приму душ? – Джеймс вытер щеку рукавом темно-синей футболки. Лицо у него блестело от пота, волосы тоже. Анна запросто вообразила, как Лекси падает в обморок от сочетания безупречной внешности и запаха мускуса.

– Ничего, я посижу, – сказала она, снимая пальто по пути в гостиную и кладя сумку рядом с розовой кушеткой.

Джеймс принес из столовой серебристое ведерко, в котором стояла бутылка, налил Анне бокал белого вина и положил рядом с ней пульт от телевизора.

– Тут мой поклонник Тим. Только не включай, пока я не приду. Не хочу упустить ни одного кадра.

Анна убедилась, что в обществе Джеймса стала чувствовать себя намного уютнее. Она не вполне доверяла ему, но того страха и отвращения уже не испытывала. Анне нравилось его чувство юмора. У нее не было брата, но, возможно, это выглядело бы именно так.

Она возилась с пультом и никак не могла вывести картинку на экран. Тут в комнату вальяжно вошел Лютер и бесстрастно уставился на гостью.

– Здравствуй, Лютер, – вежливо приветствовала кота Анна.

Тот квакнул в ответ. Подойдя к недешевой на вид голубенькой подушке, лежавшей на скамеечке для ног, кот поскреб ее лапой, мрачно нахохлился и взглянул на Анну, как капризный ребенок, которого оставили с нянькой. Он словно подбивал гостью возразить.

– Не уверена, что тебе это можно.

– Мр-р-рау, – ответил Лютер, стащил подушку на пол и принялся драть когтями с энтузиазмом ребенка, срывающего обертку с рождественского подарка.

Анна встала и постаралась высвободить подушку из когтей. Лютер запустил их еще глубже. Послышался неприятный треск, и Анна перестала тянуть. Этот кот решительно настроен превращать каждый ее визит в катастрофу? Или он буянит по приказу хозяйки?

Лютер перестал драть подушку.

– Спасибо, – сказала Анна.

Кот заерзал по подушке, и на морде у него появилось точно такое же выражение, как на фотографии с лотком.

– О нет. Джеймс! – позвала Анна.

Она попыталась выдернуть подушку из-под кота, но когти вновь ушли глубоко в ткань. Анна не желала, чтобы ее обвинили в том, что эта тварь загадила дорогую вещь. В прошлый раз она забыла свериться с протоколом – и хорошо усвоила урок.

Сверху не доносилось ни звука. Анна бегом поднялась по лестнице, топая по деревянным ступенькам, прикрытым тонким, сплетенным из водорослей ковриком.

– Джеймс! Джеймс!

Раз уж она зашла так далеко, не стоило останавливаться. Она преодолела последние несколько ступенек и услышала шум текущей воды. Едва этот звук достиг ее ушей, как перед Анной предстало сногсшибательное зрелище в ванной, в дальнем конце коридора. Джеймс. Во всей красе. По крайней мере со спины.

На голове у него возвышалась шапка из пены, по спине текли мыльные ручьи. Он напоминал ожившую рекламу кока-колы.

Анна открыла рот, чтобы заговорить, но издала только хриплое мяуканье, точь-в-точь как Лютер. Мозг передал срочное сообщение подогнувшимся ногам: Джеймс вот-вот обернется. В любую секунду он может посмотреть на нее. Если она простоит в коридоре еще секунду, то увидит его с фасада… и, какой ужас, он уже оборачивался, и Анна, прежде чем бегом броситься вниз, успела заметить нечто розовое, в облачке черных волос.

Что она наделала? Джеймс был женат. Неужели она собиралась пялиться на член, находящийся в законной собственности другой женщины?

Анна вернулась на кушетку, взяла бокал и постаралась не обращать внимания на переполох в сознании. Во рту у нее пересохло, и она сделала большой глоток вина, тщетно пытаясь сосредоточиться. Она просто увидела возбуждающее зрелище. Очень неожиданно, только и всего. Анна подождала, пока сердце перестанет бешено биться, а заодно пройдет чувство, которое, как она с неохотой признала, называлось вожделением. Представь себе лондонского мэра в плавках, с выбритой на груди буквой «А». Да, помогло. Анна успокоилась. Ситуация постепенно нормализовалась.

– Мва-а-а, – скрипуче провозгласил Лютер, сползая с подушки, слава богу чистой, и забираясь к ней на колени. Он неловко поерзал, как старый ревматик, и громко захрапел.

Анна осторожно погладила серый мех, и Лютер издал удовлетворенный звук.

Какой странный дом. Роскошный дворец, впору для прекрасной златовласой королевы, отрекшейся от престола. Крайне сексапильный мужчина, который моется, приоткрыв дверь. Кот, похожий на скрипучую меховую игрушку.

Появился Джеймс. Его задница, послужившая причиной стольких волнений, была обтянута джинсами, а торс скрыт футболкой. Он вытирал мокрые волосы белым полотенцем.

– Представляешь, я забыл запереть дверь в ванной, и она открылась. Я прямо почувствовал себя старым уродом в парке, знаешь, которые подходят и распахивают пальто.

«Нет, нет, нет, он правда это сказал?!» От неожиданности Анне стало жарко – так жарко, что впору было плавить железо. Она почувствовала себя извращенкой, помешанной на мускулистых мужских задницах.

Джеймс пошутил, но испуганное лицо Анны, румянец на щеках и то, как она хватанула ртом воздух, вместо того чтобы ответить, свидетельствовали, что ее застигли врасплох. Он знал, что она скромная, благовоспитанная женщина, но не подозревал, что Анна настолько застенчива, чтобы прийти в ужас от одного упоминания о незапертой двери ванной.

Неужели она его видела? Джеймсу стало неловко и стыдно, но в то же время он подумал еще кое о чем. Анна не упомянула об этом, не стала над ним подшучивать… Может быть, увиденное не вселило в нее отвращения? Ну вот, он уже и в самом деле начал вести себя как старый эксгибиционист, раз ему приятно думать, что Анне понравилось.