Схватка спецслужб, или Где решаются судьбы мира - Ольга Грейгъ

Чтобы нейтрализовать неудовольствие Папы Сени, референт проявил инициативу, предложив открыть в штатном расписании его подразделения еще одну должность: заместителя ведущего референта, то есть его самого. Архимандритов принял предложение, напомнив, что в таком случае кавторанг принимает на себя ответственность и за направления, которые курирует сын генерала армии Исая Львовича Гейер-Генерозова, со всеми вытекающими последствиями.

И когда Иван Михайлович покидал кабинет, босс, словно невзначай, бросил вдогонку:

— А мне нравится, что ты много на себя берешь обязанностей. Думаю, если захочешь, ты справишься и с еще большим объемом работ.

Румянцов, всегда, при любых обстоятельствах соблюдал этикет офицера и, услышав эти слова, остановился, принял стойку «смирно», повернувшись через левое плечо к Архимандритову, бодрым голосом произнес:

— Благодарю за доверие, товарищ секретарь.

Тот, снисходительно улыбнувшись, совсем по-граждански махнул рукой.

После операции и полного выздоровления обе красавицы, сопровождаемые агентами Румянцова, прилетели в австралийский город Сидней, чтобы сыграть роль Хэлен Дэйв, только выглядели они младше погибшей лет на 30.

Люсьена, получившая кодовое прозвище Хэлен-2 и Любовь, ставшая Хэлен-3, адаптируясь к новым климатическим условиям, вживались в роль на вилле д-ра Найка Фрэйзера, многократно просматривая давно изученную ими короткую киноленту, на которой были запечатлены супруги Дэйв как вместе, так и по одному. Девушкам вскоре предстояло покинуть виллу и переехать в Новую Зеландию, к неутешному «супругу».

* * *

В тот день Ричард Дэйв раньше вернулся домой; его преследовало ощущение, что сегодня к нему обязательно придет дух возлюбленной жены. Он довольно продолжительное время не медитировал в полумраке спальни над ее фотографиями и сейчас был расположен именно к такому завершению дня. Проведя несколько часов в офисе, где проходило совещание совета директоров его фирмы, он отказался от предложения нескольких близких друзей посетить ресторан и выпить по рюмочке скотча с тоником. А, распрощавшись с коллегами по бизнесу, чуть быстрее обычного поехал домой.

Дэйву не хотелось никого видеть, ни с кем общаться. Он понял, что желает невозможного, и это невозможное раздирает его грудь, пытает его мозг. В какой-то момент мужчину охватило чувство неописуемого страха. Весь этот калейдоскоп чувств — ожидание, тревога, нетерпение и страх — был вызван внешними факторами, однако Ричард не мог подозревать о том, что на его мозг кто-то воздействует.

Он прошел в спальню и, побуждаемый незнакомым рефлексом, лег на кровать, в которой много ночей провел, прижимая к сердцу любимую женщину. Внезапно ему показалось, что он услышал запах ее тела. Ричи повернул голову и уловил дуновение теплого воздуха, тут же исчезнувшее. Он лежал недвижимо, наблюдая за сумерками, ожидая чуда пришествия, готовый и страшащийся дальнейшего. Его сердце заколотилось, когда над ним, прямо у потолка, стало появляться небольшое прозрачное облако, которое также исчезло, растворилось.

Вдруг — ни с того ни с сего — за окном подул сильный ветер, взорвавший кроны пальм. Длинные растопыренные ветви захлестали по косяку крыши, пробежали, шурша, по стеклам окон, откидывая в пространство спальни причудливые, мигающие тени.

Превозмогая слабость, Ричард встал, подошел к кондиционеру и щелкнул выключателем, после раздвинул жалюзи и открыл окно. Ночной воздух был напоен запахами бриза, цимбальными звуками цикад; вот раздался гул садящегося в аэропорту самолета; вдалеке извилисто тянулось разреженное мерцание автомобильных огней. Все привычно, мило, желанно, блаженно. Ричард уже намеревался закрыть окно, как ощутил прикосновение рук к своим плечам.

Он привык существовать без Хэлен, но не сомневался, что это именно ее руки прикоснулись к нему. Ричи старался не двигаться, чтобы сохранить это необычное ощущение как можно дольше. Казавшееся ему иллюзорным восприятие длилось еще несколько минут. Потом что-то, стоявшее за спиной, отошло, медленно, словно таяло. Ричард, до сих пор боявшийся обернуться, почувствовал сожаление оттого, что теперь уж наверняка его Хэлен уходит навсегда. Он дотронулся правой рукой виска и тихо, одними губами, прошептал:

— Не уходи, Хэлен.

И тут же услышал ответный шепот:

— Я здесь, Ричи.

Допуская подсознательным чутьем вмешательство мистических сил, свое сумасшествие или свою скорую кончину, но бесповоротно веруя в присутствие призрака умершей жены, мужчина так же негромко попросил:

— Хэлен, я хочу тебя увидеть, очень хочу тебя увидеть… но я боюсь повернуться, потому что ты исчезнешь…

— А ты не поворачивайся, — ответил знакомый голос.

И тут он услышал скольжение шелка, так спадал с ее плеч пеньюар, в те ночи, когда они зазывно посматривали друг на друга… Да, Ричард сохранил все ее вещи, он не позволил себе расстаться с ними. Он желал повернуться, и в то же время боялся увидеть не женщину, не видение, не прозрачный сгусток, а… полуистлевшее чудище, или скелет, как это иногда показывают в глупых фантастических фильмах.

Он сделал полшага назад и немного, едва-едва, повернул голову. То, что он увидел, было струящейся фосфорическими полосками его Хэлен, стоявшей в знакомом пеньюаре. «Что же ты испугался, ты ведь хотел этого, — пронеслось в его мозгу. — Ты ведь готов раствориться в ней… ты же хочешь этого…»

И, превозмогая самого себя и навязчивые мысли, что все нормально, что именно так и должно быть, он поймал себя на том, что единственное, что в данный момент превалирует среди испуганного хаоса чувств, — это ощущение того, что он умирает. Прежде чем осесть без чувств, ему представилась сферическая труба, наполненная невообразимо ярким светом, в которую должна влетать его душа, следуя за призраком умершей.

Но того, о чем он когда-то читал, — замкнутого пространства трубы или тоннеля — не возникло. И он это понял, когда очнулся и увидел — в полутьме! — как вздыбились тонкие выцветшие волоски на его руках. Ричард пощупал себя, чтобы окончательно убедиться, что все еще жив; желая думать, что все произошедшее — странная галлюцинация, возникшая в спровоцированном страстным желанием мозгу, как снова услышал шелест, производимый струящимся шелком пеньюара. Даже не понимая почему, он машинально попросил:

— Не уходи.

Но видение, не ответив, медленно удалилось. В этот момент Ричард Дэйв ощутил, как словно обручем сдавливает виски и острая боль пронзает все тело. И тогда мужчина что было сил закричал:

— Хэлен!

* * *

Следующий день до позднего вечера Ричард Дэйв провел в полном уединении. Проспав много дольше обычного и тем самым уже не в первый раз — после смерти жены — нарушив жесткий распорядок дня уважающего свое здоровье человека. Человека, могущего позволить себе исполнение почти любых, даже самых безумных, желаний, а значит, могущего продлить свою если не молодость, то крепкую, сильную зрелость. Этот человек не был развалиной. Даже горе не сильно подточило его мужскую силу и привлекательность.