Бангкокская татуировка - Джон Бердетт

— Что подсказывает тебе инстинкт?

— Они — индейцы, мы — ковбои. Им хочется заключить с нами договор, и чтобы мы привели на встречу Чанью.

Викорн кашлянул.

— Скажи, пусть приходят завтра вечером в бар. Мы закроем его на все время, пока будет продолжаться встреча.

— Чанья будет присутствовать?

— Не знаю.

Среди ночи зазвонил мобильный: наконец проявился Лек. Несчастный голос (парень говорил так, словно совсем умирал):

— Вы должны мне помочь.

Парк Лумпхини (названный в честь места, где родился Будда) представляет собой вот что: это любовь за самые малые деньги, но зато, как принято считать, процент зараженных СПИДом доходит до шестидесяти. В темноте возятся на скамейках, со всех сторон доносятся сдавленные стоны и шепот, шорох больших животных в горячей траве. Энергия (как говорят, очень привлекательная) жгучего сплава секса и смерти. Я попал в этот тропический сад за полночь, и пришлось позвонить по сотовому, чтобы установить точное место нахождения Лека. Он стоял в одиночестве у искусственного озера и смотрел на отражение луны в воде. Я тронул его за плечо, и мне показалось, что тело напарника окоченело.

— Она велела прийти сюда, — прошептал перерожденец, немного помолчав. — Сказала, будто я должен увидеть все в самом худшем свете.

— Фатима права. Именно так должна была поступить хорошая старшая сестра.

— Мне страшно. Я совершенно убит.

— Она тебя испытывает. Необходимо, чтобы ты увидел худшее до того, как сделаешь решительный шаг. И был уверен, что не кончишь жизнь в этом месте.

— Здесь половина шлюх — трансвеститы, — едва слышно побормотал он. — Они потеряли все, даже человеческий облик. Превратились в… существа. Прозябают на скамейках — ждут клиентов. Похожи на голодных демонов. Некоторые из них увечные. Обслуживают водителей такси.

— Что конкретно тебе сказала Фатима?

— Сказала, что поможет мне, но только в том случае, если я изопью полную чашу горечи. Сказала, будто у трансвеститов пугающий путь. Только Будда и они видят мир таким, каков он есть. Сказала, что я должен стать твердым, как сталь, и податливым, как воздух. — Я обнял его, и парнишка разразился рыданиями. — Не думаю, что во мне есть сила, только желание танцевать.

— Полагаешь, танцевать — это просто?

Лек посмотрел на меня большими глазами:

— Спасибо, что пришли. Я испытал минуту слабости. Останусь здесь еще на некоторое время. Мне необходимо увидеть все до последнего. Ведь так?

— Так. — Мне нечего было ему сказать.

«Клуб пожилых мужчин» при обычных обстоятельствах — вовсе не то место, где следует проводить серьезные переговоры, но ничего лучшего мы предложить не могли. Агенты ЦРУ находились в стране нелегально, у них не было своего помещения, в гостиничный номер никто бы не пошел, и полицейский участок Восьмого района тоже не идеальный выбор. Я присутствовал только потому, что полковнику Викорну требовался переводчик, на скромность которого он мог положиться. А Чанью пригласили только для того, чтобы она имела возможность доказать, что не совершала преступления. Накануне они с Викорном провели целый день, запершись в его кабинете. Мать находилась здесь, потому что это был ее клуб и она не собиралась упустить такой шанс.

Хотя Хадсон и Брайт много раз до этого читали показания Чаньи, они и теперь не преминули углубиться в продиктованный Викорном и записанный мною текст. У них был перевод документа на английский язык и оригинал на тайском. Оба одновременно оторвали глаза от листа, но первым заговорил молодой и по-свирепому энергичный Брайт. Меня удивило, что он обратился ко мне не как к официальному переводчику, а стал интересоваться моими скромными способностями писаря.

— Детектив, вы присутствовали в тот момент, когда были даны эти показания?

— Да.

— Вы зафиксировали показания на бумаге?

— Да.

— Полковник Викорн при этом присутствовал?

— Да.

— Здесь записаны подлинные слова мисс Чаньи Понгчит, она сказала именно это?

— Разумеется.

— Вы можете что-нибудь добавить?

— Нет. Не забывайте…

Он властно махнул рукой:

— Все знаю: это Бангкок, такие вещи здесь время от времени случаются. Давайте перейдем к делу, детектив. — Младший американец подался вперед и при этом раздвинул ноги — видимо, того требовали его великолепные яйца. — Вы когда-нибудь вступали в половую связь?

Недоуменная пауза.

— Иногда выпадает удача.

— А выпадала удача проделывать это сзади? Сейчас не будем спорить, какая часть женского тела соблазнительнее. Сосредоточимся просто на позе.

Чанья, скрывая усмешку, сидела с непроницаемым лицом, мать нахмурилась, посмотрела на меня и перевела взгляд на Викорна. Кажется, она первая поняла, куда дует ветер. Полковник не понимал ни слова.

— Случалось. Но не могу сказать, что мое предпочтение…

Новый властный взмах рукой.

— Избавьте нас от комментариев, детектив. Скажите вот что: когда вам выпадала удача заниматься сексом подобным образом, вы замечали, что ваши бедра находятся в непосредственной близости от дамского зада? Грубо говоря, если ваш член не двух футов длины, то во время проникновения вы постоянно прижимаетесь к женщине.

Мое сердце оборвалось, мать раздраженно отвернулась: она недоумевала, как полковник и я (ее плоть и кровь) могли совершить подобный промах. Только Чанья оставалась безмятежной. По требованию Викорна я перевел содержание допроса. К моему изумлению, босс тоже ничуть не встревожился и отвечал с покровительственной улыбкой. Должен добавить, что с первой минуты появления американцев он безупречно, до тонкостей вошел в образ копа третьего мира, каким его представляют фаранги, — сбитого с толку, некомпетентного, продажного, совсем неумного, смутно понимающего, что происходит, и давно упустившего нить разговора. Вот только две гениальные детали — легкое подрагивание левой руки и полупустая бутылка виски «Меконг» рядом, на столе. Утром полковник не побрился, и седая щетина прекрасно отражала свет. Несколько искусных мазков, и перевоплощение мастера свершилось. Тем более впечатляющее, если вспомнить, что в реальной жизни Викорн был именно таким: копом-проходимцем из третьего мира, только совершенно иного уровня. Сыграть свою противоположность сумеет каждый дурак, а вот изобразить характер, лишь в нюансах отличающийся от твоего собственного, — для этого, по моему скромному суждению, необходимо обладать истинным талантом. Брайт с подчеркнутым презрением не обращал на него внимания. Мы оправдали его ожидания. А вот мимика Хадсона до сих пор ничего не выдавала. Брайт упорно пер вперед, его голос победно летел вверх и дошел до визга.