Суд да дело. Лолита и Холден двадцать лет спустя - Игорь Ефимов

А вы? Вас что привело сюда? Расскажите о себе... Вы были женаты? Разведены? Хотели бы снова жениться? Если бы пришось выбирать, какую вы предпочли бы жену: верную и нелюбящую или любящую и неверную? Вдруг мы найдeм что-то общее. Ведь есть преступления, для которых необходимы, как минимум, два участника. Кто знает... Вот, допустим...

Стоп! Не буду засорять ваш слух своими ответами. Да, я пытался как-то утешить старушку Диану, смягчить еe горечь. Но, боюсь, скорее она сумела заразить меня своими чувствами. Я смотрю сейчас на покрытые ночью холмы Огайо, пролетающие за окном. И о чeм я думаю? О том, сколько сотен оленей, мирно спящих сейчас в этих лесах, завтра будут сбиты грузовиками на дорогах. И останутся лежать на обочине, уставив в небо свои прекрасные остекленевшие глаза.

Тема смерти естественно влечeт за собой новеллу-притчу, которую можно назвать

Умирающий Эдгар

- Поверьте (рассказывает миссис Н., та самая, с которой у меня почти завязался недозволенный отпускной роман), уж я-то знаю толк в приемчиках, которыми люди умеют вызывать интерес к себе. Я писала статьи на эту тему и даже выпустила книгу. Которая, между прочим, две недели продержалась в списке бестселлеров. Называлась "700 невинных способов привлечь к себе внимание после 70-ти". В основном я описывала приемчики своих двух бабушек, которые были большие мастерицы этого дела. Но поверьте, раскупали еe не одни только семидесятилетние. Однако даже в этой книге я не опустилась до заигрываний с темой смерти. "Я умираю!" - конечно, на такие слова обернутся все головы. Но это же дешeвка, запрещенный ход. Слишком легко.

А Эдгар был в нашей компании не очень заметной фигурой. Талантами не блистал, зарабатывал мало. Женщины не принимали его всерьeз. Но, конечно, когда у него открылась неизлечимая опухоль в мозгу, все кинулись к нему с сочувствием. Устраивали специально для него домашние концерты, вывозили на прогулку в океан. А он хирел и таял у нас на глазах. Врачи давали ему три-четыре месяца жизни.

Друзья не знали, как отвлечь его от печальных мыслей. Постоянно спрашивали, чем ему можно помочь, чего бы ему хотелось. Но он вдруг взял и однажды устроил им истерику. Закричал: "Хватит лицемерить! Всe это пустые слова! Знаете прекрасно, что я не решусь попросить ни о чeм серьeзном, вот и растекаетесь со своим елеем. Ничего она не стоит - ваша доброта, когда вы так уверены, что вам не грозит расстаться ни с чем существенным".

Об этом рассказал мне возмущeнный муж. Он вернулся с очередных посиделок у постели Эдгара полный праведного гнева. "Знаешь, чего потребовал этот зажившийся подонок? Этот плотоядный полутруп? Чтобы каждый из нас (ну, почти каждый) уступил ему на одну ночь свою жену. Каков сукин сын - придумал себе красивое прощание с жизнью. Мы, конечно, взбеленились. Он испугался, стал оправдываться. "Что, мол, тут сердиться. Вы спросили о моeм последнем желании - я честно ответил. Но готов умереть и с невыполненным желанием... Не я первый, не я последний..." Свернуть бы ему шею! Да уж ладно, раковые клетки справятся со своим делом и без нас".

Странная вещь - эта история не вызвала во мне никакого возмущения. Наоборот - неясное волнение поселилось в сердце. "Вот, - думала я, - значит, он питал к нам сильные чувства все эти годы. Таил. И только перед смертью осмелился сознаться".

Я боролась с собой несколько дней, но потом не выдержала - позвонила ему. "Это правда, Эдгар? - спросила я. - То, что рассказал мне муж?" И тут его будто прорвало.

Он стал вслух вспоминать, как увидел меня в первый раз. Что было на мне надето, что я говорила, как подала ему стакан яблочного сидра. Затем потекли всякие эпизоды наших сборищ, в которых мы оказывались рядом, о чeм-то болтали, шутили. И однажды нам было так хорошо и весело друг с другом, что все, хотя и были сильно под хмельком, обратили на нас внимание. А мой муж потом даже спросил его: "Послушай, что у тебя с моей женой?" И он, осмелевши от вина, брякнул в ответ: "К сожалению, ничего". Он читал мне стихи, которые выписывал для меня, но так и не решился послать.

В общем, разволновал меня ужасно. Но вдруг я спохватилась и спросила:

- Эдгар, а ведь ты и остальным скажешь то же самое? Если они позвонят?

И он на это вдруг прокричал с какой-то горькой убеждeнностью:

- Да, да, да! Не то же самое - но похоже! И это ничего не меняет и не отменяет! Это всe равно останется правдой! Правда, что вы лучились очарованием и я купался в этих лучах и не мог устоять. А ложь - что любить надо непременно одну! Все знают, что это ложь, - и трусят сознаться. А я счастлив, что хоть перед смертью прокричал вслух.

И бросил трубку.

Что мне оставалось? Сознаюсь, через два дня я навестила его. Одна. Правда, не ночью, а днeм, когда муж был на работе. Эдгар чуть не плакал от нежности. Сознаюсь, я тоже. Оказывается, близость смерти необычайно украшает мужчину. А опухоль в мозгу остаeтся только в мозгу. На другие части тела совсем не влияет.

Впоследствии я узнала, что по меньшей мере ещe две женщины из нашей компании сделали то же самое. Навестили Эдгара. Кажется, наши мужья так ничего и не узнали об этом. Не то разразился бы банальный ревнивый скандал. Вряд ли они бы сумели подняться над обычными представлениями даже перед лицом смерти. Хотя, по сути, ведь это они - они сами принесли нам любовный зов умирающего.

Но самое поразительное в этой истории то, что - к полному изумлению врачей - Эдгар выздоровел. Я всегда говорила, что наша медицина напрасно пренебрегает простыми ненаучными методами лечения. Опухоль вдруг начала таять, таять сама собой, без всякой операции. И через какой-то месяц Эдгар снова был на ногах: такой же круглолицый, заурядный, лишeнный недолгого предсмертного ореола.

Зато в нашей компании начался тихий распад. Будто наша дружба была подвергнута испытанию - и не выдержала его. Но во мне все эти предсмертно-любовные переживания оставили сильный след. Разбудили любопытство. Которое и привело меня в "Оленью гору".

Остался последний большой перегон - Пенсильвания. Что же мне выбрать из вороха оставшихся историй? Да, обойти супругов Потомкин было бы и несправедливо, и композиционно неверно. Вернее, не их самих, а связанный с ними

Французский фильм

Мистер и миссис Потомкин были, кажется, единственной моногамной парой в "Оленьей горе". Их терпели только потому, что они без конца расставались, заводили новые романы и семьи, но через несколько месяцев всe порывали и кидались обратно друг к другу - излить душу, рассказать об очередном ужасном разочаровании, подлечить истерзанное сердце.

Мне было как-то легче с ними, чем с другими. И это они позвали меня на демонстрацию французского фильма, который - не без труда - администрация колонии добыла через своих голливудских членов. Действие фильма происходит до и после Первой мировой войны. Сначала мы видим двух друзей, француза и австрийца, ведущих беспутную богемную жизнь в предвоенном Париже. Но потом в их жизни появляется девушка, настолько очаровательная и своенравная, что оба влюбляются в неe всерьeз. В любовном состязании австриец побеждает, женится на девушке (еe зовут Катрин) и увозит еe с собой в Австрию.