Настоящее напряженное - Дейв Дункан

– Тебе придется отправиться туда самому! – Ну наконец-то они сдвинулись с мертвой точки!

Должно быть, он почувствовал, куда она клонит, потому что нахмурился.

– Нет. Это может занять слишком много времени, а потом мне снова придется искать дорогу сюда.

– Но это же только короткий визит, разве не так? Туда и обратно! – Еще три года, и война точно останется позади.

– Я не доверяю Службе! Они и раньше-то не давали мне вернуться домой, значит, и теперь попытаются удержать меня. Как ты думаешь, Смедли действительно хочет перейти туда? – со внезапной надеждой спросил он.

– Не знаю. Я даже не уверена, знает ли это он сам. Он ведь пережил очень тяжелое потрясение, Эдвард. Не думай о нем плохо! Он получил достаточно медалей, чтобы открыть магазин воинских регалий, а многие из его друзей…

– Контужены. Да, я знаю. Не забывай, я ведь многих из них видел. – Он снова сердито ткнул вилкой в мясо. – Смедли – молодчина, в этом я не сомневаюсь. Но посылать его туда одного, без знания языка? Я сам чуть не помер – да и помер бы, если бы Элиэль не помогла мне.

– Допустим, ни один из твоих вариантов не прошел?

– Тогда я не смогу предупредить Службу о предателе, вот и все.

– И ты останешься здесь и запишешься добровольцем?

– Запишусь добровольцем или попаду на виселицу. Или и то, и другое.

– Где этот переход, о котором ты говорил?

– В Стоунхендже. – Эдвард выглянул в окно. – Какая сейчас станция? Уже Свиндон?

Алиса отложила нож с вилкой.

– Эдвард, Стоунхендж расположен на равнине Солсбери.

– Ну да, я знаю… А что? Что из этого?

– Вся равнина Солсбери сейчас отдана армии. В самом Стоунхендже – аэродром. Ходили даже разговоры о том, чтобы снести камни, так как те представляют собой угрозу для садящихся и взлетающих аэропланов, так близко они расположены.

Он посмотрел на нее с откровенным смятением.

Кликети-клик, кликети-клик, кликети-клик…

– Но ты ведь не слишком полагался на этот вариант, правда? – сказала она. – Стоунхендж был твоей козырной картой?

– Скорее уж последней соломинкой.

– Ты даже близко к нему не попадешь, – заявила она.

– А после войны?

– Ну разве что после войны.

Он сдвинул остатки еды на край тарелки и отложил нож и вилку.

– Черт!

«Вот именно, черт!»

Он неожиданно улыбнулся.

– Значит, я не могу туда вернуться! И совесть моя чиста. Отлично!

– Не хотите ли десерт, мадам? – осведомился официант. – Сладкий пудинг и крем?

– Мне сыр и печенье, пожалуйста, – ответила Алиса, постаравшись не вздрогнуть. – И кофе.

– Мне то же самое, – сказал Эдвард, даже не подняв глаза.

Официант исчез с пустыми тарелками.

Эдвард покатал пальцем крошки по скатерти.

– Будем надеяться, что письмо сработает.

– Да.

– И будем надеяться, что Погубители не получат его раньше.

– Что? Разве такое возможно?

– Еще как возможно. – Он слабо улыбнулся. – Штаб-Квартира потерпела тяжелое поражение. Я не знаю, где у них в Англии что-то вроде Олимпа, но с тех пор, как я был мальчишкой, оно вполне могло попасть в руки врага. Если так, значит, я написал письмо врагу, сообщая, где я.

– Ох!

– Лучше уж сразу тебя предупредить.

Внезапно ее захлестнула волна недоверия. Только два дня назад в ее жизнь вторгся Джинджер Джонс, и вот уже она сама превратилась в персонаж из триллера Джона Бучана. «За тобой гонится черный камень! Беги, ибо все потеряно!..»

– Собственно, – безжалостно заявил Эдвард, – мне вообще нельзя было позволять тебе ехать со мной. Тебе лучше сесть на первый же обратный поезд.

– Ну уж дудки! – сказала Алиса. – Расскажи мне лучше о своих приключениях – приключениях вождя охотников за головами.

Он нахмурился.

– Извини, – спохватилась она. – Неудачная шутка. Так что случилось, когда умерла старая королева? Кому досталась корона? Преображенному Злаборибу или нераскаявшемуся Тариону?

Эдвард вздохнул и отвернулся к окну.

– Весть пришла к нам как-то утром, вскоре после нашего вступления в Лемодвейл, до того, как мы оказались в западне. Старый Каммамен пригласил меня посоветоваться – кого из двоих братьев послать назад? Я ничего не мог с собой поделать – я воспринимал это как лесть, хотя и понимал: ко мне лично это не имеет никакого отношения, просто действует моя харизма. Я сказал ему, что любой, кто доверяет Тариону, заслуживает, чтобы его бросили в темницу.

По выражению его лица она начала догадываться о том, что произошло дальше.

– Но было уже поздно?

Эдвард поднял взгляд; ложка его застыла в воздухе.

– Вот именно! Тарион забрал свою нагианскую кавалерию и исчез. Дезертировал в самый разгар войны!

Она отпила кофе.

– А ты ожидал от него другого?

Он попытался пить и смеяться одновременно, поперхнулся и затряс головой.

– Нет! Это было совершенно в его духе. Он получил известие даже раньше Каммамена – наверное, подкупил кого-то. Лично я был рад отделаться от него, но он оставил нас без кавалерии. Видишь ли, моа признают только одного хозяина. Они привыкают к нему еще птенцами… я хотел сказать, жеребятами. Они ближе ко млекопитающим, чем к птицам. В английском нет подходящих слов. Так или иначе, требуются месяцы на то, чтобы приучить моа к новому ездоку. Джоалийцам не удалось привести с собой много моа через Тордпасский перевал – он слишком высок, – поэтому они полагались на полк Тариона. Он удрал, и мы оказались в самом пекле.

– Проснись, красавчик, – раздался шепот.

Дош чуть не подпрыгнул, ощутив чью-то руку, прикрывшую ему рот.

– Ммммф?

Рука отодвинулась. Он не видел ничего, кроме слабого мерцания лунного света на шатре. Он лежал на своем коврике, и земля под ним была жесткая и каменистая. Он снова услышал голос, совсем рядом с его ухом.

– Проснулся?

– Да, господин.

– Отлично. Не шуми. Время немного поиграть.

– Что, снова? – Право же, этот человек совершенно ненасытен! – Сколько мы проспали?