Мой лунный эльф, или Как не влюбиться по уши - Алиса Ардова

Торэт рассказывал, вспоминал забавные случаи из своего детства и улыбался. Эта улыбка еще больше преображала его лицо, смягчала, делая почти мечтательным. И уже совершенно не вспоминалось, что он холодный, надменный, язвительный и вообще высокородная заноза в любой заднице. Наверное, потому, что сейчас он меньше всего походил на себя — того безупречного, заносчивого эйра, каким я привыкла его видеть.

И как-то так получилось, что мы вновь оказались на призрачном облаке, и Берриан как бы между прочим поинтересовался:

— Холодно?

— Нет, — помотала я головой.

Но он все равно обнял меня за плечи и осторожно привлек к себе, согревая. А я… Я не стала сбрасывать его руку.

Просто не хотелось. Да и вообще, напарники должны ведь доверять друг другу, верно?

Вместо этого я спросила:

— А что случилось потом?

— Потом?.. — эльф задумчиво рассматривал бриллиантовые всполохи, плясавшие на горизонте, там, где небо сливалось с кронами деревьев. — Потом был полный курс училища, стажировка на боевом отделении главного имперского университета и Эртдор.

И вот тут у меня появился вполне справедливый и очень логичный вопрос. Собственно, он давно уже назрел, но задала его я только сейчас:

— Как получилось, что брат и первый советник владыки Лунного дома, глава знаменитой военной школы превратился в декана одного из факультетов, пусть и ведущей, но все же человеческой академии? А его племянник, закончивший школу Теней и эльфийский университет впридачу, стал одним из ее студентов?

Ладонь Торэта, лежавшая на моем плече, потяжелела, а сам он мгновенно подтянулся, внутренне сжался, как пружина, готовая в любой момент распрямиться. И я сразу поняла:

— Это из-за нас, да? Из-за иномирян?

Мои вопросы, его реакция на них и напряжение — все это полностью и, увы, безвозвратно изменило неповторимую, уютную атмосферу, что царила на Изнанке еще минуту назад. И стало внезапно холодно, несмотря на руку, согревающую меня, и жар надежного, сильного тела рядом.

Мне и самой не хотелось нарушать хрупкое перемирие, установившееся между нами. Близость. Почти доверительность. Но разговор давно назрел. О каком доверии может идти речь, если я не знаю, что Торэт, его блистательный дядюшка и прочие длинноухие планируют сотворить с землянами? Пусть мы теперь связаны печатями, договором, партнерством и вроде как не способны навредить друг другу, но, если высокородный при этом будет считать Сэма, Сашку и Полли врагами, я другом ему не стану никогда.

И я высвободилась. Развернулась к Берриану.

— Ты обещал рассказать.

— А ты — объяснить, что делала в библиотеке, — парировал он.

Мы застыли — глаза в глаза — лишь сердца стучали в унисон. Громко, часто, все ускоряя и ускоряя ритм.

Искры-снежинки, прекратили свое ленивое кружение и суматошно заметались, как стая испуганных птиц, на глазах превращаясь в твердые ледяные крупинки. Словно чувствовали, что наше настроение переменилось. Поднявшийся ветер остудил спину, хлестнул по лицу тысячей колких морозных игл, до боли обжег кожу. Я зябко поежилась, закашлялась, судорожно втягивая холодный воздух.

Торэт отреагировал сразу же.

Быстрый жест рукой, короткое: «Тхэа» — и, повинуясь заклинанию, над нами вырос невидимый силовой купол. Раскинулся во все стороны, заботливо укрывая от разбушевавшейся стихии.

Я облегченно выдохнула, и высокородный понимающе усмехнулся.

— Изнанка откликается на любые эмоции и учит сдержанности и терпению.

Помолчал, потом вдруг перехватил мою ладонь, скользнул пальцами по запястью, будто напоминая — себе… мне… — о связи и общей клятве, отпустил и устало подтвердил:

— Все верно. Мы с дядей в Эртдоре из-за иномирян.

— Ваш интерес к нам связан с ведьмами?

— Почему ты так решила?

Острый взгляд из-под длинных, густых ресниц резанул ножом.

— Ну…

Откровенничать о записке, случайно найденной в библиотечной книге, желания пока не было — прежде надо со своими посоветоваться. Но и без этого у меня имелось, что сказать.

— Всем известно, что вы не любили ведьм, даже враждовали с ними, — осторожно начала я, намеренно смягчая известные мне факты. — Через некоторое время они таинственным образом исчезли… Вымерли? Погибли? Скрылись в неизвестном направлении? Вот тут неясно. А эльфы по непонятной причине утратили способность создавать межмировые порталы. Теперь на Валгосе нет ведьм. Совсем. Зато они есть на Земле — по крайней мере, так считается. И коты, их извечные спутники, кстати, тоже.

Я посмотрела вниз, туда, где резвым козликом скакал Марр, ловя серебристые снежинки, ну, и пытаясь прижать к ногтю Хана заодно. Лорд Мартин изволил играть, но при этом не забывал коситься в нашу сторону: как там дела у нерадивой хозяйки, не требуется ли скорая кошачья помощь? Надо же, и холод ему нипочем. Чем не ведьмин спутник? Пусть и не такой крупный и впечатляющий, как зверь, что явился мне в видении, но ведь герой же. Защитник.

— Может, это совпадение, — произнесла, возвращаясь к разговору. — Но я подумала…

— Умная девочка, — дернул уголком губ высокородный, то ли похвалив, то ли укорив за излишнюю догадливость. — Да, в прошлом у нас случались… недопонимания с ведьмами. Последнее привело к войне. Когда правда выяснилась, было уже поздно: они ушли по дороге миров и забрали нечто очень ценное для нас.

— Забрали? И что же?

От неожиданности я поперхнулась воздухом, и вопрос получился тихим, почти беззвучным. Но Торэт услышал.

— Не могу сказать, я связан клятвой. Да это и не моя тайна, — отвел он взгляд. — Но, поверь, то, что они унесли с собой, невероятно, неизмеримо важно для всех эльфов, и, в первую очередь, для лунных.

Ох уж эти перворожденные с их кровными обетами и страшными родовыми скелетами… то есть секретами.

— И что же вы собираетесь делать, когда отыщете свое сокровище? Убьете тех, у кого оно сейчас находится? Или не станете особо утруждаться и просто отнимете?

Отодвинулась от эльфа к самому краю облака. Уж лучше свалиться вниз, к стрекозлу и Марру, если… если слова Торэта мне не понравятся. Фамильяры поймают, я уверена.

Пересела и затихла в ожидании ответа. И весь мир замер вместе со мной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Считаешь, я способен приходить к вам в дом, общаться с твоими друзьями, принимать из их рук пищу и при этом… Вот, значит, какого ты мнения обо мне?