Круги на воде - Сьюзен Виггз

Что это за место?

Павло, рыча на зверей, побежал по аккуратной дорожке к небольшому уютному зданию. Поспешив за собакой, Юлиана увидела дом с дымоходными трубами на крыше и с окнами небольшого размера па первом и втором этажах. С южной стороны дома находился огород с аккуратными грядками с овощами и зеленью.

На втором этаже в одном из окон горела единственная свеча.

Словно очарованная, Юлиана смотрела на одинокую свечу. Внезапно Юлиана пожалела, что пришла сюда. Ей уже не хотелось находиться здесь, не хотелось знать, кто бывает с мужем в этом элегантном маленьком коттедже.

А затем пламя свечи разбудило ее страстную романовскую душу, и гнев и гордость побороли страх и неуверенность.

Черт бы побрал этого Стивена де Лассе. И пусть будет проклята женщина, которая настолько глупа, что зря теряет время с мужем Юлианы Романовой.

Она коснулась броши и высвободила маленький кинжал, сжав в руке инкрустированную бриллиантами рукоятку. Юлиана даже не задумалась, зачем она достала оружие.

Инстинкт подсказывал ей, что она не должна предстать перед мужем и его любовницей безоружной.

«Его любовница», – прошептала Юлиана в темноту. Затем, дав знак Павло ждать ее у дверей, она осторожно проскользнула в дом. В доме не было замков, и Юлиана вошла, просто нажав на ручку двери.

Она попала в темную комнату. Свет луны бросал причудливые тени на пол. Девушка помедлила, пока глаза не привыкли к темноте. В воздухе стоял странный запах. Пахло кашей и травами. Запах был не слишком приятым. Должно быть, у любовницы Стивена совсем нет вкуса.

За исключением выбора любовника.

Да, Юлиана вынуждена была признать это. Стивен – редкий человек: он мог быть одновременно нежным и властным, фантастически бесстыдным и холодным, рассудительным и легкомысленным, эксцентричным человеком, прикосновения которого приводили ее в экстаз.

Воспоминания о его поцелуях и ее собственные чувства к нему наполняли ее тоской. Рука Юлианы еще крепче сжала рукоятку кинжала. В темноте глаза ее отыскали лестницу.

Двигаясь по залу, она почти не замечала окружающей обстановки. Комната была необычной. Казалось, у столов и стульев ножки и спинки были короче обычных. Балки потолка нависали над головой.

Отнеся эти недостатки, возможно, к более низкому положению любовницы Стивена, она стала подниматься по довольно узкой лестнице из прочного камня, спиралью поднимающейся вверх.

Юбки касались камней, когда она бесшумно шла наверх, затем она оказалась в коридоре с низким сводчатым потолком. Узкая полоска света просачивалась из-под одной из дверей.

Юлиана направилась к этой двери. Из комнаты послышался какой-то шум. Юлиана в ужасе узнала эти звуки: шумное дыхание возбужденного мужчины.

Негодование ее росло, сдавленные звуки страсти, доносившиеся в коридор, наполнили ее мукой.

– Я твоя жена, будь ты проклят, – прошептала она, продолжая сжимать нож, и, тихо приоткрыв дверь, ступила в комнату.

И остановилась, как будто Бог превратил ее в изваяние.

Стивен находился спиной к Юлиане и не слышал ее шагов. Картина совершенно противоречила только что созданной в ее воображении. Он был полностью одет и стоял на коленях на полу.

Юлиана не была готова к этому.

Плечи его сотрясались, но не от страсти, а от горестных рыданий. Голова его наклонилась, он весь скорчился над покрытой балдахином постелью. Его большие руки сжимали покрывало, будто хотели изодрать его в клочья.

А в постели крепко спал, не ведая о слезах Стивена, прекрасный золотоволосый ребенок.

Мгновенно Юлиана вспомнила миниатюры, которые нашла в комнате мужа. Там были портреты двух маленьких детей, хотя Стивен поклялся, что при рождении умер один ребенок.

Юлиана продолжала стоять неподвижно, почти не дыша. Стивен, ее великолепный муж, всегда такой самоуверенный, сейчас стоял, сраженный горем, перед постелью спящего ангела.

Наконец Юлиана обрела голос:

– С-Стивен?

Он мгновенно вскочил и обернулся. На лице, мокром от слез, искаженном горем, было изумление, а во взгляде горел огонь откровенной ненависти.

– Убирайся отсюда, – произнес он низким бесстрастным голосом, стараясь не разбудить спящего ребенка. – Убирайся отсюда, Юлиана, пока я тебя не убил.

* * *

Никогда еще Стивен не угрожал никому так искренне. Угроза слишком явно звучала в его голосе и сверкала в его наполненных жгучей болью глазах. Он ждал, что Юлиана исчезнет, как скрылся бы любой, испугавшись его угроз.

Но Юлиана осталась стоять у двери. Золотое пламя длинной тонкой свечи освещало ее небольшую фигурку. Волосы ее были покрыты сеткой, но отдельные пряди выбились из-под нее и обрамляли лицо Юлианы мягкими темными локонами. Она смотрела на Стивена ясным взглядом, проникая в него, изучая его дюйм за дюймом, стараясь познать его душу.

Наконец, она пошевелилась, но не для того, чтобы убежать, а только взглянула на небольшой кинжал в своей руке.

– Мне он не понадобится, – сказала Юлиана самой себе и вставила лезвие в брошь, приколотую к лифу платья.

Юлиана сделала шаг к Стивену.

– Я серьезно сказал, Юлиана. Я приказал тебе уйти. Я хочу, чтобы ты забыла об этом месте. Я хочу, чтобы ты ушла из моего дома и из моей жизни. И навсегда.

Юлиана поморщилась, И Стивен почувствовал угрызения совести. Он не был по характеру жестоким человеком, но лучше сейчас перетерпеть боль, чем впустить эту восхитительную незнакомку в свое сердце.

– Я не уйду. Не сейчас, по крайней мере. – Затем Юлиана совершила немыслимое: она подошла и опустилась на колени у постели.

– Отойди от него, – прошипел Стивен сквозь зубы. Юлиана даже не подняла на Стивена глаза. Взгляд ее был прикован к лицу ребенка.

– Как зовут твоего сына?

Потрясенный, Стивен взглянул на прекрасного ребенка. Прекрасного умирающего ребенка.

– Его зовут Оливер, и если ты сейчас не уберешься, я вышвырну тебя.

Она коснулась лба мальчика рукой, и жест ее был таким по-матерински нежным, что Стивен почувствовал, как комок подступил к горлу. Мэг не пришлось даже подержать своего ребенка на руках. Золотистая головка зашевелилась.

– Вышвырнешь меня отсюда? – пробормотала Юлиана. – Минуту назад ты собирался убить меня. Это уже прогресс, мой господин.

– Черт возьми, – Стивен схватил ее за плечи и поставил на ноги. – Я никому не позволяю касаться его.

Юлиана отпрянула от него, в глазах ее сверкнули вызов и неповиновение.

– У ребенка лихорадка, Стивен.

– Ты что, думаешь, я этого не знаю, ты, назойливая сука? Его лихорадит почти каждую ночь.