Книга Израиля. Путевые заметки о стране святых, десантников и террористов - Евгений Сатановский

Ну, попытаемся взглянуть на ситуацию трезво и со стороны. Понятно всякому, кто хочет и может что-то понять, что в конечном счёте главным в том, когда и как окончится палестино-израильский конфликт (хотя не факт, что он когда-нибудь окончится), является текущее состояние дел. И в противостоящих палестинских лагерях, и в самом Израиле. Какое бы давление ни было оказано на них извне и какая бы финансовая помощь ни была им предоставлена, лишь от самих израильтян и палестинцев зависит их будущее.

Хоть завали их деньгами по самую макушку – ничему это не поможет. Что, кстати, американцы и европейцы в отношении палестинцев, по тупости своей и презрению к ним как к аборигенам, и делают. Старая схема – купи туземца за бусы и поломанный мушкет. И они ещё не понимают, почему она не работает! Жаботинского надо читать. Про то, что арабы гордый народ. Деньги возьмут, но делать будут лишь то, что сами захотят. Ёжик тоже птица гордая. Не дашь пинка – не полетит.

Свой привкус во всё происходящее добавляет то, что политика Израиля в отношении меньшинств, основы которой были заложены ещё в догосударственный период, сильно напоминает советскую национальную политику. Так как построена она была на той же теоретической базе и с теми же ошибками. Из чисто израильской специфики – разве что восходящее к практике иудаизма негативное отношение к прозелитизму, контролю над неевреями и включению их территорий в состав еврейского государства.

В любом другом ближневосточном (и не ближневосточном) государстве этнические меньшинства были бы ассимилированы, взятые под контроль в результате войны территории присоединены, а их население взято под контроль с предоставлением гражданства, как палестинцам в Иордании, или без него, как в Египте. Кому не нравится, может выйти вон. Или лечь костьми – в прямом смысле слова. Без сантиментов и прочих цирлих-манирлих. Но только не в Израиле. Еврейское же государство. Понимать надо.

В Израиле, несмотря на все перегибы первых десятилетий, сохранение арабских и прочих национальных традиций в нееврейских общинах было и остаётся предметом государственной политики. До такой степени, что в 90-е годы министры от левых партий эти традиции удерживали вопреки требованиям самих общин, лидеры которых настаивали на интеграции. Иврит вам, друзы и черкесы, в арабских школах на уроках по математике и прочим наукам? Оставить вам арабский только на уроках языка, литературы и Корана? А вот не будет вам иврита. На своём учитесь, родном. И нечего рассказывать, что детям вашим потом нужно в университеты израильские поступать и математика на арабском им там до лампочки.

Примерно так ответствовала покойный министр образования Государства Израиль от движения «Шалом ахшав» Шуламит Алони ходокам от национальных общин. И не дала им предать её и прочих левых и ультралевых товарищей понимание того, как в арабском секторе Израиля должна быть жизнь устроена. Что иллюстрирует, как это было в нашей собственной стране после революции. Хорошо, когда такие исторические примеры есть. Ещё лучше, если не в собственной стране. А то 90-е на дворе, а тут Надежда Крупская, Клара Цеткин и Роза Люксембург в одном лице…

В особенно гипертрофированной форме израильские выверты сознания относительно аборигенов проявились на взятых под контроль в 1967 году территориях Иудеи, Самарии, Голан и Газы, дезориентировав их население напрочь. Последнее ожидало обычной для региона смены верховной власти. И было вполне готово демонстрировать лояльность новому начальству в обмен на защиту и социальные блага. Как на востоке и положено.

Вместо этого оно получило от этого начальства информацию о том, что новая власть никого не будет присоединять и вернёт территории «арабскому миру» в обмен на заключение им с Израилем мирных договоров, хотя некоторые из территорий (Восточный Иерусалим и Голанские высоты) аннексирует. Что, впрочем, не скажется на статусе их жителей. Частично же застроит территории израильскими поселениями, опять-таки не меняя статус жителей соседних палестинских городов и деревень.

Говоря проще, палестинцы поняли, что стать частью Израиля им не предлагают, а то, что возвращение под контроль Египта, Иордании или ООП – смертный приговор для тех, кого там посчитают коллаборационистами, они и так знали. Практика подтвердила эти прогнозы. Ну, как-то всё продержалось два десятка лет, но уже к концу 70-х зашаталось, а к концу 80-х и вовсе всё пошло наперекосяк. И не из-за арабов. Поставив себя на их место – что им было делать при таких вывертах сознания у оккупирующей стороны?

Отношения палестинцев и израильтян пережили «медовый месяц» в 1967–1973 годах. Те, кто помнит, как всё было, говорят, что тогда израильтяне не то что на арабские рынки за дешёвыми и качественными продуктами ездили, но и нянечек палестинских к детям брали. Однако после того как Израиль провёл переговоры в Кэмп-Дэвиде и уступил Египту Синай, население территорий окончательно убедилось в том, что его «сдадут». Как следствие, победа ООП над Израилем в глазах палестинских арабов стала только вопросом времени.

«Соглашения Осло» оказались только первым шагом к добровольной капитуляции израильских политиков перед Арафатом. Последующие два десятилетия закрепили эту тенденцию. Израиль раз за разом отдавал территории, не получая взамен безопасности ни на гран. Сегодня понятно, что, продолжая двигаться в этом направлении, можно только исчерпать лимит итогов военных побед 60–80-х годов. Кто бы умный сказал, что делать после этого?

По скромному мнению автора, причина текущего состояния палестино-израильского конфликта не в генетическом противостоянии арабов и евреев. Или в том, что ещё очередные гении вместо генетики придумают. А в идеализме и полном отсутствии опыта реального государственного управления у израильской элиты. В итоге чего с тех пор как истеблишмент Израиля принял на вооружение теорию «территории в обмен на мир», он безуспешно пытается воплотить её в жизнь.

Кэмп-Дэвид, Мадрид, Осло и все последующие саммиты и переговоры – этапы этого бессмысленного процесса. Каждый из них позволяет очередному израильскому премьеру добиться лавров миротворца за счет национальных интересов, заложив основы нового, более глубокого и ожесточённого противостояния. Любопытно, что политику такого рода ведут как правые, так и левые партии, разница между которыми минимальна. На этой базе Шарон на рубеже веков и создал «Кадиму» – рыхлую «партию власти», составленную выходцами из «Ликуда» и «Аводы».

В свою очередь русскоязычные избиратели, настроенные против территориальных уступок и за сохранение системы социальной защиты населения, представителем которых стала партия «Израиль-Бейтейну» и ее лидер Авигдор Либерман, отличаясь электоральным прагматизмом, создали «право-левый» маятник. То есть премьером в современном Израиле становится тот, за кого проголосуют «русские».

Ортодоксы, традиционалисты (партия ШАС) и представители электорального «болота» – центристы, состав которых меняется от выборов к выборам, – как правило, голосуют за правительство в обмен на социальные блага, предоставленные их группе. И против него, если таковых не просматривается.

Особую позицию занял национально-религиозный лагерь. Его руководство, пытаясь не конфликтовать с правительством, растеряло электорат: поселенцев, академический истеблишмент и военных, выступающих против территориальных уступок за счёт безопасности страны. Как следствие, старый истеблишмент МАФДАЛа потерял место под солнцем именно в тот период, когда общественные настроения были на стороне его идеологии, – в пользу новых лидеров типа Нафтали Беннета.