Нежный ангел - Ли Бристол

— Нет, — ответила она торопливо, более торопливо, чем он ожидал, и легко похлопала его по плечу. — Ты сейчас не в форме. Этим ты себя убьешь.

— Спасибо за заботу, — улыбнулся Адам, но когда он попытался встать, кровь потекла по его шее, и он почувствовал, что сейчас упадет.

Энджел опустилась на колени рядом с ним, обхватила его руками, помогая ему встать на ноги. Адам задержал дыхание и рукой заслонил живот — удар бандита пришелся на его желудок, поэтому ребра не были сломаны, но живот очень болел. Он проклинал подступавшие волны тошноты и мушки, плывущие перед глазами, из-за которых ему приходилось тяжело наваливаться на Энджел, но без ее помощи он бы не дошел до кровати.

— Подожди.

На секунду она оставила его, чтобы поправить матрас на его постели, и он тяжело упал на него. Она осторожно подняла его ноги на постель и положила подушку ему под голову. До этого момента слабость, которую он ощущал, не позволяла ему протестовать, но когда она начала расстегивать его рубашку, он схватил ее за руку.

— Перестань. Не нужно так суетиться из-за меня.

— Я привыкла, — торопливо ответила она. — Мне нужно осмотреть твой живот — место, куда тебя ударили. Сильно болит?

— Не очень, — солгал он, больше не пытаясь остановить ее, когда она задрала его рубашку, потому что видел, как дрожат ее руки, и за показной храбростью он слышал страх в ее голосе. Проявлять заботу было для нее делом обычным. Она привыкла бороться со смертью, и голодом, и темнотой ночи, и сейчас ей нужно было что-то делать. Он понимал ее состояние: ей необходимо было чем-то себя занять.

Поэтому он больше не пытался остановить ее, даже если бы ему хватило сил на это.

Энджел и правда было необходимо чем-то себя занять, Пока она ухаживала за Адамом, в ее памяти не оживал ужас последних часов. Заботясь о нем, она не пыталась анализировать поступок Адама и то, что она узнала о себе, — то, что было начисто лишено смысла. Пока она ощущала тепло его кожи, пока она собственными глазами видела, как поднималась и опускалась его грудь, когда он дышал, она ненадолго забывала, насколько он был близок — они оба — к смерти совсем недавно. В эти минуты она забывала о своей беспомощности, с какой она смотрела, сидя со связанными руками и онемевшим горлом, как Дженкс нажимал на курок.

Она отстегнула воротник рубашки Адама и отбросила его в сторону, его внутренняя часть была мокрой от крови.

Энджел откинула полы рубашки, чтобы она не давила ему на плечи, и вытащила ее из брюк. У него была мускулистая широкая грудь со светлыми волосками — они росли от середины груди и гнездились вокруг плоских коричневых сосков. Чуть пониже ребер, возле пояса, виднелся огромный лиловый синяк. Окружавшие его участки тела уже начинали опухать. Легонько дотронувшись до него, она почувствовала, как напряглись его мышцы.

Она бросила на него вопросительный взгляд:

— Больно?

— Немного. — На этот раз она не могла разобрать, лжет он или нет, но боль и тревога в его глазах заставили ее отдернуть руку.

Она подошла к умывальнику и смочила водой из миски два полотенца; одно она выжала и принесла ему, другое, чтобы нагреть, повесила на камин.

— Мне жаль, что я не смог справиться с бандитами, — посетовал Адам. — Может быть, тебе надо было дать им меня пристрелить?

Она отрицательно мотнула головой и села рядом с ним.

— С того дня, как я тебя встретила, ты только и делаешь, что спасаешь меня. Думаю, я задолжала тебе целую жизнь. Можешь чуть-чуть повернуться? Я хочу положить это тебе на голову.

Адам повернул голову на подушке, стараясь не вздрагивать, когда она начала смывать кровь с раны на его затылке.

Хотя боль была не такой сильной, как раньше, но нежность ее прикосновений действовала на него сильнее, чем удар по голове.

Он с трудом произнес:

— Энджел, я хотел объяснить тебе про крест…

— Кровь уже не течет, но у тебя там шишка размером с куриное яйцо. — Она скомкала окровавленное полотенце и встала, чтобы принести нагретое полотенце, которое она положила на синяк на его животе. — Сейчас тебе станет легче.

Ему и в самом деле становилось легче.

— Энджел, послушай…

Энджел упрямо покачала головой:

— Не сейчас. Хватит на сегодня всяких переживаний, пока мне не нужны никакие объяснения. — Она подошла к шкафу, поискала что-то за ним и достала наполовину опорожненную бутылку. — Если захочешь, расскажешь обо всем позже. А сейчас тебе нужен отдых. — Она налила немного жидкости в граненый стакан и протянула ему:

— Выпей это.

Адам недоверчиво посмотрел на нее:

— Где ты это достала?

Она пожала плечами:

— У торговца змеиным ядом. Иногда это помогало папе, когда он кашлял.

Адам осторожно попробовал напиток. За обманчивым вкусом лакричного ароматизатора безошибочно угадывалась острота алкоголя. Он выпил все залпом и почувствовал, как тепло растекается по его венам, разъедая внутренности. Крепость сто градусов — это не шутка!

Пока она заменяла теплое полотенце холодным, он старался не дышать, тихо ругаясь от боли, Энджел улыбнулась и забрала у него стакан.

— Поспи немного, а потом ты почувствуешь себя лучше.

— Черт возьми, Энджел, что было в этой бутылке? — Его голос был хриплым, а по рукам и ногам растекалась приятная истома, как после трех выпитых друг за другом стаканов хорошего виски.

— Это поможет тебе заснуть, — ответила она с улыбкой, очень довольная собой.

Острой иглой его пронзила паника или что-то похожее на нее, и он схватил ее за запястье, пытаясь сесть.

— Ты никуда не уйдешь, — прохрипел он, задыхаясь. — Черт возьми, Энджел, это не стоит того. Если только ты послушаешь меня…

Она казалась удивленной.

— Я никуда не ухожу. — Она легко отцепила его руку от своего запястья. — Я не брошу тебя в таком состоянии.

Он оставил свои попытки сесть. Когда его голова вновь коснулась подушки, он как будто погрузился в мягкое облако. Все казалось далеким, мутным и неосязаемым, даже его собственные мысли. Он на ощупь поискал ее руку и почувствовал прикосновение ее пальцев — они нежно погладили его руку.

— Не делай этого, Энджел, — проговорил он тихо, но к тому моменту, когда эти слова были произнесены, он уже не мог припомнить, что именно она не должна была делать. — Черт побери… Я должен о тебе заботиться. Я дал слово…

Но эти слова повисли в воздухе, его глаза закрылись, и он больше ничего не сказал.

Убедившись, что он заснул, Энджел сняла с него ботинки, укрыла его одеялом, а затем прошлась по комнате. Она взяла свой нож и задумчиво посмотрела на него. Она не могла объяснить ни того, почему приняла решение, ни того, могла ли она вообще утверждать, что приняла решение сознательно. Но наконец она положила нож на стол и подошла к кровати, чтобы сменить компресс на животе Адама. Затем поставила стул возле изголовья, устроилась поудобнее и так и сидела на нем не шевелясь, пока день не сменился ночью.