Сага о бедных Гольдманах - Елена Колина

Представив, как Олег обнимает ее сестру, она скрипнула зубами и застонала. Олег обнимал Аню, но не теперешнюю, а из детства. Почему-то именно сейчас, в первую брачную ночь, перед ней всплыла та картинка из детства, которую она не вспоминала никогда. Аня лежала перед ней с поднятой ночной рубашкой, толстая, с розовыми стреями на теле... Лиза несколько раз вздрогнула в оргазме, и Игорь Петрович благодарно поцеловал свою молодую жену.

Лизе снился сон. Сон странный: проснулась, вроде все помнит, а словами не рассказать. Приснилась любовь, не секс, нет, ничего такого, она даже ни разу до Олега не дотронулась, а любовь... «Я хочу потрогать тебя и не могу... Протягиваю руку, а ты отодвигаешься... Я не буду, не буду трогать тебя, буду любить тебя издалека, буду сама по себе, и ты сам по себе... А потом ты вдруг так улыбнешься, что я пойму – мне можно погладить тебя... Один раз, пусть хотя бы раз, только чтобы узнать, какое же это счастье...»

Проснулась Лиза на влажной от ночных слез подушке в двуспальной кровати из полированного румынского гарнитура.

* * *

Лизина свадьба была задумана как чинный ужин, а не разудалое гулянье до утра, и уже в начале двенадцатого Олег с Аней оказались на Невском.

– Ты привязана к родителям, как детсадовка! – обиженно сказал Олег, и лицо у него стало, как у маленького мальчика. – Неужели не могла соврать, что идешь ночевать к подружке!

– У нас это не принято. Я должна быть дома в двенадцать, ну в час, не позже. Но лучше в двенадцать.

«Не принято», – уважительно отметил Олег.

– Поедем ко мне, Золушка, я не забуду, что в двенадцать твоя карета превратится в тыкву.

Когда Аня сегодня уходила, Дина быстро, не глядя на нее, спросила в дверях: «Надеюсь, ты не позволяла ему ничего лишнего?» Она сморщилась так брезгливо... Сейчас Аня грустно размышляла, что, по мнению Дины, «лишнее» – целоваться в парадной, целоваться вообще, а уж визит к Олегу она совершенно точно сочла бы лишним.

Они направлялись в общежитие. В комнате жили трое: три койки, три пустые тумбочки, один стол, одна пепельница. Олег, еще один студент и один аспирант. Аспирант не считался, он почти не бывал здесь, со студентом они друг друга не стеснялись, оставляли девчонок ночевать на соседних койках, так что Олегу казалось, будто живет он почти один.

Аня шла рядом с ним по лестнице и боялась. Больше всего боялась Олегу не уступить и еще немного боялась уступить. Если отказаться... Аня не могла назвать то, за чем они шли в общежитие, никакими словами. Если отказать ему в «этом», он мог рассердиться, обидеться, не захотеть с ней больше встречаться, в общем, об этом не было и речи. При взгляде на него горячий вихрь метался по ее телу, так что она хотела «этого» не меньше, чем он, только вот... она же не девушка. Как объяснить, ведь он подумает, что она порочная, спала со множеством мужчин. В романах говорилось, что мужчина ценит девственность своей подруги, начинает относиться к ней с особенной нежностью, и связь эта кажется ему не случайной, а значительной. И у Франсуазы Саган так написано. Может быть, рассказать ему правду? Он может не поверить в ее детскую историю. Не хочется плохо говорить о Лизе, да и себя выставлять беспомощной толстой жертвой неприятно...

Все происходило так, как мечтала Аня, как читала в книгах. Олег касался ее так легко, что страх и напряжение быстро растворились в благодарности ему. Уткнувшись лицом в подушку Олега, она ощутила его запах и просто потекла от нежности, почти перестав наконец контролировать каждое свое движение. Она гладила его все более беспорядочно, стараясь только не опускать руку ниже ремня джинсов. Ей было неловко дотронуться до него внизу, кроме того, она была убеждена, что этого места касаться неприлично.

В дверях повернулся ключ, и Аня в ужасе потащила на себя тонкое одеяло.

– Это мой сосед пришел, не волнуйся, все нормально, лежи тихо, – прошептал ей Олег.

– Ребята, извините, что я так рано, я на вас не смотрю, сейчас лягу и усну в момент, – пробормотал сосед.

Прежде чем улечься, он подробно выяснил у Олега, где лекции по необходимым ему в ближайшее время предметам. Аня лежала, накрывшись с головой тонким одеялом в сером пододеяльнике. Встать и одеться при них обоих было невозможно, строго или шутливо попросить их выйти еще более немыслимо, она не смогла бы произнести ни слова. Пришлось лежать с головой под одеялом и уговаривать себя, что когда-нибудь этот ужас должен закончиться и вообще все это происходит не с ней.

Сосед наконец закончил беседовать и улегся.

– Будьте счастливы, ребята! – пожелал он напоследок. – Все, меня нет.

– Олег, он еще не спит, – отчаянно шептала Аня, не отрывая напряженного взгляда от соседней кровати, но Олег ее не слушал.

– Ну что ты лежишь, как оловянный солдатик! – громко прошипел он.

«Он недоволен! Все пропало! Что я должна делать?» – уже ничего не соображая, в панике думала она и понимала лишь, что чем-то ему не угодила. Все ее мысли были только о том, как бы сохранить всю себя под спасительным одеялом, проследить, чтобы наружу не вылезла ее голая нога. Она натягивала короткое, сбившееся комом одеяло на ноги, но тут же обнажалась грудь, и Аня тянула одеяло наверх. Олег нежно и настойчиво попытался изменить ее позу, но она изо всех сил вцепилась в край панцирной сетки, пальцы вошли в отверстия между пружинами. Ощутить холод чего-то постороннего, не имеющего отношения к телу Олега, оказалось приятно, и она лежала, боясь лишний раз шелохнуться, поглаживая холодную металлическую поверхность. Ей казалось, что все ее ощущения переместились в кончики пальцев. Олег почему-то совсем не стеснялся соседа и, раздвигая ей ноги, стаскивал с нее одеяло. Когда она поняла, что лежит совершенно голая, сосед повернулся и издал громкий звук, то ли со сна, то ли нет. Аня впилась в него глазами. Человек на соседней кровати совершал какие-то ритмичные движения, наяву или во сне, она не поняла. Внезапно она встретила его взгляд и провалилась в какой-то беспамятный ужас...

– Ну ты даешь, ты чего так стеснялась? И потом... ты что такая бесчувственная?

– Я в первый раз, – по-детсадовски оправдывалась Аня. – И потом, мы же не одни...

– Осталось только добавить: «Я больше не буду, дяденька». А что значит «в первый раз», ты же не девочка?

– Я... Да, но это было давно, еще в школе...

Запинаясь, Аня пересказала Олегу историю, когда-то придуманную для нее Лизой. Жил-был мальчик-одноклассник... Что там у Лизы было... Ах да! Мальчик так сильно в нее влюбился, угрожал самоубийством, и она, Лиза, то есть Аня, мальчика пожалела...

– А после этого я больше ни с кем, ни с кем ни разу, правда! Нам пора идти, уже двенадцать часов, – горестно закончила Аня.

– Ну, вставай, Золушка! – Олег зевнул. – Почему вы, женщины, так любите рассказывать байки про свою потерянную девственность? «Я ни с кем ни разу...» – передразнил он Аню. – Если девица не девица, так обязательно какую-нибудь сказку расскажет, или что ее изнасиловали, или был только один, а ты второй...