Осколки снов - Юлия Набокова

– На эту серую мышь с косой! – оскорбленно выпалила она.

Она почувствовала, как напрягся Марк. Грудная клетка, в которую она упиралась кулачками, как будто превратилась в мрамор.

– При чем тут она? – Сон окончательно слетел с него, взгляд сделался острым и холодным.

Глафиру вдруг пробрало до костей, как будто с нее резко сдернули теплое одеяло, и она очутилась голышом на морозе.

– Ты меня Соней назвал! – с обидой напомнила она.

– Ты спала, – отчеканил Марк. – Я назвал тебя соней.

Какая же она дурочка! Глафира потянулась к нему, чтобы поцеловать и извиниться за свою глупую ревность, но вдруг очутилась на полу. Только что Марк был рядом, так близко, что она чувствовала тепло его кожи. И вот он уже стоит в полный рост, повернувшись к ней спиной, и поспешно натягивает футболку.

– Марк, извини… – пробормотала она, кляня себя за то, что все испортила.

– У тебя паранойя! – раздраженно бросил он через плечо, не поворачиваясь.

А затем быстро вышел из недостроенного дома, на ходу вынимая сигареты.

Глафира заторопилась за ним, влезая в спортивные брючки. Она испугалась, что Марк оставит ее одну в мертвой деревне, населенной призраками.

Но когда она выбежала на недостроенное крыльцо без ступеней, Марк сидел на краю, свесив ноги, и курил.

– Я испугалась, что ты меня бросил…

Глафира осеклась, услышав металлический лязг за околицей. В провале забора перед домом показалась вчерашняя баба с ведром. Повернула полупрозрачную голову на Глафиру, осуждающе пролаяла:

– Потаскушка!

Глафира неловко одернула футболку, пригладила спутанные после бурной ночи волосы. В том, чем они сегодня ночью занимались в недостроенном доме, даже у призрака не было никаких сомнений.

– Видела бы тебя твоя мать! – ворчливо добавила баба.

Глафира замерла, как будто ей влепили оплеуху. А затем кубарем скатилась с крыльца – не посмотрев, что до земли было больше метра.

– Ты куда? – донесся ей вслед удивленный возглас Марка.

Глафира пулей вылетела за ворота, остановилась напротив призрака, выдохнула:

– Вы знаете мою мать?

В ту же секунду из-за верхушек леса хлынуло солнце, и в его золотом сиянии ворчливый призрак окончательно истаял, оставив ее вопрос без ответа.

– И что это было? – Марк нагнал ее за забором. – Про твою мать?

– Ничего, – буркнула Глафира, отворачиваясь.

– Эй! – Марк молниеносно переместился, очутившись перед ней. Его цепкие пальцы обхватили ее за подбородок и потянули вверх. Марк ждал от нее ответов. Ответов, которых не было у нее самой.

Солнце за спиной Марка ослепило ее, из глаз брызнули слезы.

– Ты чего? Плачешь? – Марк так удивился, что отпустил ее.

– Думаешь, только у тебя сложные отношения с матерью? – яростно выдохнула Глафира, утирая слезы. – Ты свою хотя бы знаешь!

Она сразу же пожалела о том, что сказала. Не хотела она, чтобы он ее жалел. Не хотела, чтобы кто-то еще знал о том, что она – брошенный ребенок. Особенно Марк.

– Ты не знаешь, кто твоя мать? – Марк выглядел потрясенным.

Глафира покачала головой и отвернулась.

– Я выросла в детдоме.

Она ждала, что он обнимет и утешит ее, но Марк не притронулся к ней. Как будто девочка, брошенная матерью, была недостойна его внимания. Поэтому Глафира скрывала свое прошлое от всех. Кто полюбит ту, кого бросила родная мать?

– Для этого тебе блог? – внезапно спросил Марк.

Глафира вздрогнула и резко повернулась к нему:

– Это единственное, что пришло тебе в голову?

– Сколько у тебя подписчиков? Полмиллиона? Не думаю, что тебе от этого легче. Лайки незнакомцев не заменят любви родной матери.

Марк сказал это спокойно, но в его глазах мелькнула боль брошенного, недолюбленного ребенка. И Глафира ощутила, что они оба – на одной лодке.

– Лайки – нет. – Она коснулась его щеки. – А ты – да…

Марк притянул ее к себе и поцеловал. Не так, как ночью – грубо и жадно, а совсем по-другому – трепетно и исступленно. Глафира боялась дать название этому чувству. Она так боялась обмануться… Но на миг она подумала, что такой в исполнении Марка может быть любовь. Если он вообще на нее способен.

– Идем! – Марк будто сам испугался своего порыва и резко отстранился.

– Куда?

– Провожу тебя к остальным. Или хочешь остаться здесь?

Глафира заторопилась за ним. Задерживаться в мертвой деревне даже ясным солнечным утром у нее не было ни малейшего желания.

Лис уже вывел мотоцикл за ворота, когда Марк с Глафирой подошли к дому на рассвете. От Лиса не укрылось, что парочка держалась за руки. Но Марк, заметив его взгляд, сразу же отнял руку и подтолкнул Глафиру к дому. Она на миг задержалась, словно ждала поцелуя напоследок, но Марк уже отвернулся от нее, разглядывая мотоцикл.

– Ты уверен, что эта жестянка не развалится по дороге? – насмешливо уточнил он.

– Можешь бежать за мной, если хочешь, – предложил Лис.

Марк только фыркнул и обернулся – за спиной Глафиры скрипнула калитка.

– Ооо, – протянул Лис, – все еще хуже, чем я думал.

– Ты о чем? – напрягся Марк.

– Ведьмочка тебя не иначе, как приворожила. Иначе с чего бы ты за ней бегаешь, как собачонка.

– Я не бегаю! – вспыхнул Марк. – Подумаешь, покувыркались на сеновале. Для здоровья полезно! – И он с вызовом уставился на Лиса.

– Зря ты с ней переспал, – с мрачным видом изрек Лис. – Теперь приворот заработает в полную силу.

– Серьезно? – ужаснулся Марк, чувствуя, как его неумолимо потянуло к Глафире.

Лис заржал и ответил словами из сказки:

– Младший вовсе был дурак!..

Марк не стерпел насмешки и налетел на Лиса, сбивая с ног.

– Прекратите!

Соня сбежала с крыльца и выскочила за забор, разнимая драку.

– Мы просто разминаемся, – Лис поднялся с примятой травы и протянул руку отлетевшему к забору Марку.

Тот с негодованием оттолкнул руку.

– Вы уверены, что ехать вдвоем – это хорошая идея? – строго спросила Соня. – Как вы можете проследить за Шаховым, если затеваете драку уже сейчас?

– А нечего меня задирать, – Марк неприязненно взглянул на Лиса.

– Лис! – укорила Соня друга.

– Не мог удержаться, – со смешком повинился тот и повернулся к Марку, протягивая руку. – Прости. Мир?