Полночный покров - Лара Эдриан

Он поддался порыву, нагнулся и поцеловал ее. Ее руки обхватили его за шею не очень уверенно, но они были теплыми и по-женски заботливыми, такими же остались и потом, когда он прервал поцелуй, а ее руки скользнули по его спине, щекой она прижалась к его груди.

Рената заговорила, и ее голос был едва слышным шепотом:

– Николай, мы ведь найдем ее?

Николай поцеловал ее в макушку:

– Обязательно найдем.

– С ней все хорошо? – Его сомнение было мимолетным, но и этого мгновения было достаточно, чтобы Рената высвободилась из его объятий, нахмурилась, в глазах появилась тревога. – Господи... ты в это не веришь. Николай, я чувствую, что ты в это не веришь. Ты думаешь, с Мирой случилось что-то ужасное.

– Это кровная связь, – сказал Николай, не собираясь отрицать то, насколько точно Рената определила его истинное состояние.

Она отошла от него и, шурша травой, направилась к машине с лицом, искаженным душевной мукой.

– Надо ехать. Мы должны заставить Лекса рассказать нам, где она!

– Рената, я продолжаю настаивать, что нам нужно задержаться здесь. Если слабость тебя...

– Плевать на мою слабость! – выкрикнула Рената, в паническом смятении сжимая руками голову. – Я еду в усадьбу Якута. Ты можешь ехать со мной или оставаться здесь, но я отправляюсь туда прямо сейчас.

Нико мог бы ее остановить.

Если бы он захотел, двигаясь молниеносно, встал бы у нее на пути и преградил дорогу к машине. Он мог бы ввести ее в транс одним лишь прикосновением ладони ко лбу и заставить переждать приступ слабости, который накроет ее к моменту, как они доберутся до усадьбы Якута.

Он мог бы остановить и удержать ее многими способами, но он лишь встал перед дверцей со стороны водителя, не позволяя ей сесть за руль, и тоном, не допускающим возражений, сказал:

– Ты ранена. Поведу машину я.

Рената посмотрела на него, молча обошла машину и села на пассажирское место.

Они выехали на дорогу и повернули в сторону лесного поместья Якута. Короткое расстояние они проделали, не сказав ни слова. По мере приближения к дому Нико сбавил скорость и выключил фары. Он хотел было предложить выйти из машины и оставшийся путь пройти пешком, но что-то его насторожило.

– Здесь всегда так тихо?

– Напротив, всегда было достаточно шумно. – Бросив на него настороженный взгляд, Рената нагнулась и стала доставать из-под сиденья оружие агентов. Один карабин повесила себе на шею, второй протянула Николаю. – У Лекса осталось два телохранителя, но такое впечатление, что сейчас здесь вообще никого нет.

Даже на приличном расстоянии от дома Николай уловил запах свежепролитой крови – крови не одного, а нескольких представителей Рода.

– Сиди в машине, я пойду посмотрю, что там.

Рената дерзко хмыкнула. Николай, впрочем, ничего иного и не ожидал.

Они почти одновременно выбрались наружу и осторожно направились к темневшему среди деревьев дому. Входная дверь стояла распахнутой, на подъездной гравийной дорожке виднелся свежий след колес – глубокий и широкий, по всей видимости оставленный тяжелым джипом.

У Нико появилось предчувствие, что и здесь побывали агенты безопасности.

Из дома не доносилось ни единого звука, только стоял запах смерти. Нико не нужно было включать свет, чтобы рассмотреть место расправы. Его острое зрение вырвало из темноты два трупа в коридоре – оба вампира получили по нескольку пуль в голову с близкого расстояния.

Он обвел Ренату вокруг мертвых тел, запах вел его вглубь дома, к комнатам Сергея Якута. Он знал, что там найдет. И все же, переступив порог, зло чертыхнулся.

Лекс был мертв.

А вместе с ним умерла их единственная надежда выяснить, где находится Эдгар Фабьен.

Николай чертыхнулся и почувствовал, как дыхание Ренаты замерло. Ее рука медленно потянулась к выключателю, щелчок – и в бывшей спальне Сергея Якута зажегся свет.

Рената молча смотрела на безжизненное тело Лекса: пустые, затуманенные смертью глаза, во лбу три больших пулевых отверстия. Ей хотелось кричать. Господи всемогущий! Ей хотелось упасть на колени, обхватить голову руками и кричать, но не от горя и ужаса – в бессильной ярости.

Однако грудь сдавило, и она не то что крикнуть – звука выдавить из себя не могла. Все тело налилось тяжестью и застыло в оцепенении.

Та крошечная надежда, что теплилась в ее сердце, угасла, как угасла жизнь распростертого на дощатом полу Лекса. Где теперь искать Миру?

– Рената, мы что-нибудь придумаем, – где-то рядом прозвучал голос Николая. Он склонился над телом Лекса и достал из кармана его пиджака мобильный телефон, открыл крышку и нажал несколько клавиш. – Теперь у нас в руках все его контакты. Один из номеров может принадлежать Фабьену. Я свяжусь с Гидеоном и попрошу его проверить. Очень скоро мы выйдем на Фабьена. Рената, мы его обязательно найдем.

Рената ничего не ответила, все слова куда-то исчезли. Она медленно развернулась и вышла из комнаты, едва осознавая, что делает и куда идет. Привидением она прошлась по комнатам, по коридору, обходя трупы... не понимая, куда ее несут ноги. Не удивилась, когда оказалась в крошечной комнатке, где спала Мира.

Кровать была в том же состоянии, в каком она видела ее в последний раз, словно терпеливо ждала свою маленькую хозяйку. На прикроватной тумбочке лежал полевой цветок, который Мира сорвала несколько дней назад, – редкий случай, когда Сергей Якут позволил девочке выйти из дому и погулять по окрестностям. Сейчас головка цветка поникла, нежные белые лепестки пожухли, тонкий зеленый стебелек почернел и съежился, стал похожим на сухой прутик.

– Мой маленький мышонок, – прошептала Рената, стоя в пустой темной комнатке. – Прости меня... прости, что я сейчас не с тобой и ничем не могу тебе помочь...

– Рената, – окликнул ее из коридора Николай, – не надо себя терзать. Тебе не в чем себя винить. У нас еще есть шансы.

Его низкий густой голос звучал успокаивающе, то, что Николай здесь, рядом, она ощущала как точку опоры. Ей было нужно, чтобы ее успокоили, хотя она понимала, что не заслуживает этого. Рената, вопреки отчаянному желанию прижаться к его груди, отстранилась от его объятий и продолжала неподвижно стоять на одном месте, страстно желая и не в состоянии что-либо исправить.

Оставаться в этом доме, полном тяжких воспоминаний, было выше ее сил.

Здесь царствовала смерть.

Рената выронила цветок, и он упал на кровать. Она развернулась к двери.

– Я не могу здесь больше оставаться ни секунды, – пробормотала она, задыхаясь от чувства вины и горя. – Я не могу... я...

Она не стала ждать ответа Николая... просто была не в силах. Сорвалась с места и выбежала из комнаты Миры, дальше по коридору, вон из дома... остановилась только в лесу. Но грудь продолжали сжимать невидимые тиски, мешая дышать.