Тайна Бреши - Ли Патрик

Дайер кивнул.

– Примерно так и говорил Гарнер. По каким-то причинам, если кто-то появляется здесь несколько раз в день, становясь доступной мишенью, сигналы удовлетворяются и не ищут новых целей. В противном случае они начинают поиск в более далеких областях, даже если им приходится преодолеть сотни футов скал. И тогда они не останавливаются, добравшись до одной цели – они вообще не останавливаются. Сигналы набирают силу. Интервалы между ними уменьшаются. Питер Кэмпбелл и другие ученые с самого начала использовали сложное оборудование, чтобы определить силу сигнала и временны́е интервалы. Они получили довольно надежные графики, которые позволили определить, насколько серьезной будет ситуация, если оставить Брешь без присмотра слишком надолго. Через некоторое время сигнал выйдет за пределы Рам-Лейк. Он способен преодолеть несколько сотен миль.

Трэвис смотрел на массу мертвых насекомых и представил себе жизнь Аллена Рейнса в последние двадцать пять лет, которая полностью сосредотачивалась вокруг этого места. Он был привязан к Бреши, как корова к шесту.

Трэвис услышал высокий звук, который доносился сверху. Он не стихал несколько секунд, потом прекратился и возобновился снова.

– Они сверлят петли, – сказал Дайер. – Наверное, собираются вставить в них более мощные заряды.

Трэвис повернулся и оглядел замкнутое пространство вокруг них. Смотровая площадка находилась с одной стороны, туннель – с другой. И нигде ни инструментов, ни оборудования. Никаких шансов устроить ловушку.

– Я не знаю, что делать, – признался Дайер. – Просто не знаю.

В его глазах появился непреодолимый страх, но Трэвис решил пока не думать о Дайере. Он снова повернулся к смотровой площадке, со всех сторон закрытой пластиком, и шагнул на нее. Он стоял на прозрачном полу, чувствуя, как у него слегка кружится голова. Трэвис смотрел на насекомых сверху и теперь видел гораздо больше «ос», которые лениво били крылышками и поднимали ножки над жуткими композитными глазами. Ему только показалось или живых особей стало заметно больше? Он заметил дюжины насекомых, но лишь в хорошо освещенных частях. Сколько их в более темных углах?

Он мог лишь одним способом объяснить их возросшую активность – появлением сразу четырех человек. Их голоса, с трудом проникающие сквозь пластик, вывели насекомых из состояния летаргического сна.

Трэвис посмотрел на следы, оставшиеся на прозрачном пластике, потом вдруг поднял руку и сильно постучал по нему кулаком.

Он услышал, как остальные ахнули у него за спиной.

– Что ты делаешь? – спросила Бетани.

Между тем под ними все осы задергались. Они не стали поднимать головы – вероятно, уши у них отсутствовали, – но вытянули тела, прижав к ним крылья, однако через несколько секунд движение прекратилось. Трэвис решил, что они находятся в состоянии крайнего напряжения и готовности.

И ему показалось, что они прислушиваются.

Он снова принялся стучать по защитной панели. Одна секунда, вторая…

На третьей секунде в воздух поднялось первое насекомое. Раньше Трэвис его не видел – оно появилось из темно-красной зоны, откуда-то слева. Когда Трэвис перевел туда взгляд, взлетели другие. Много, дюжина, потом больше сотни. Они находились в воздухе непосредственно над Брешью, и красное сияние озаряло их тела, словно они были сделаны из тонкой бумаги. Там хватало света, чтобы летать – даже на Земле.

Они двинулись в сторону смотровой площадки; вся масса перемещалась, словно ею управлял единый разум. Наконец Трэвис перестал стучать и отступил на шаг, и через мгновение первая оса врезалась в пластик. Впрочем, летали они как бабочки, а не осы. Насекомые описывали большие круги и наносили удары по пластику по касательной. Очень скоро их скопилось столько, что стало трудно разглядеть, что происходит внутри.

– Ты сделал это по какой-то причине? – прошептала Бетани.

– Да, – не оглядываясь, ответил Трэвис.

Он вытащил обойму из МР5 и внимательно осмотрел ее металлические грани в том месте, где она вставлялась в автомат. Одна из них вполне подходила для его целей.

Он снова подошел к стеклу, выбрал один из винтов и принялся его вывинчивать.

Трэвис понимал, что, скорее всего, у него ни черта не выйдет, но ничего другого у них не оставалось. Если его план не даст результата, они умрут – но если бездействовать, они все равно погибнут. Никакой дилеммы.

Идея была достаточно очевидной: подготовить защитную панель к тому, чтобы сдвинуть ее в сторону, подождать, когда наемники войдут в шахту и спустятся до конца лестницы – после чего отбросить панель. Насекомые вылетят наружу и атакуют тех, кто окажется у них на пути. Но Трэвис и его отряд готовы к нападению. Наемники же – нет. К тому же наемников гораздо больше, они не станут вести себя тихо и почти наверняка побегут. Люди вряд ли останутся стоять на месте, увидев такую массу огромных ос. Они будут бежать, сколько хватит сил. Если их четверке немного повезет, то бо́льшая часть роя улетит вслед за врагом и разгонит всех, кто окажется возле рудника. Ну, а с оставшимися насекомыми они справятся. Трэвис представил, как хрупкие тела встречаются с быстро движущимся пулями из МР5. Может быть, им повезет. Может быть, они получат несколько минут, успеют подняться по лестнице вслед за бегущими наемниками и спрятаться в лесу.

Может быть.

Трэвис не пытался делать вид, что настроен оптимистично, – ни ради остальных, ни ради самого себя.

Они с Пэйдж сняли все винты, кроме четырех, оставив по одному в каждом углу; их они вывинтили только частично. Несколько витков – и они их уберут. Вся панель – немногим больше пляжного полотенца – начинала покачиваться при малейшем прикосновении.

Между тем осы продолжали ее атаковать.

Они вчетвером устроились в туннеле, у самого входа на смотровую площадку. Бетани зажала руки между коленями, чтобы они не тряслись. Она почти все время молчала.

Наверху наемники продолжали сверлить стальные двери. Когда они останавливались, чтобы передохнуть, было слышно, что такая же работа ведется и с другой стороны.

– Ладно, – сказал Дайер. – Вот что мне известно.

Он помолчал секунд двадцать, чтобы выстроить свой рассказ, и начал:

– Вы действовали на основании ограниченной информации. Но вы и сами это понимаете. У вас не было выбора, и вы пытались связать известные вам факты. Питер Кэмпбелл действовал так же в начале расследования «Скаляр» – и пришел к такому же ошибочному выводу: Рубен Уард сделал нечто плохое.

Пэйдж посмотрела на Трэвиса и Бетани, а потом повернулась к Дайеру.

– Он сделал нечто плохое, – сказала она. – Мой отец был в ужасе.

– Вначале.

Пэйдж покачала головой:

– Как и в конце, и годы спустя. Даже пять лет назад он был сильно напуган.