Путь России. Новая опричнина, или Почему не нужно "валить из Рашки" - Михаил Делягин

Первый же «старец горы» в сельджукском султанате, знаменитый Хасан Сабах, в конце XI века и вовсе нашел способ разрушить не социальную, но более того, этническую систему. Он направил убийц на самых талантливых и самых энергичных эмиров, место которых занимали потом, естественно, менее способные, а то и вовсе бездарные, сластолюбцы, себялюбцы, тупицы. И эти последние способствовали действиям исмаилитов, потому что знали, что кинжал убийцы будет открывать им путь на вершину власти. А им самим, в силу их тупости и ничтожества, ничего не грозит. В результате за полвека такого целенаправленного геноцида сельджукский султанат превратился в бессистемное скопление небольших хищных княжеств, которые жрали друг друга, как пауки в банке, – достижение, о котором современные террористы не могут даже мечтать.

И если продолжать эту линию, то следующий этап величайших достижений террора, если можно так говорить, – это послевоенная Италия, где при помощи террористов впервые была широко применена стратегия поддержания напряженности в обществе. Запугивая общество применением этой стратегии, удалось не допустить к власти левых, удержать их на подступах к власти.

Ведь итальянские коммунисты активно воевали с фашизмом и пользовались огромной поддержкой в обществе. Они наиболее гибко адаптировали коммунистические идеи к реалиям итальянского капиталистического общества. Еврокоммунизм – итальянское изобретение. И они имели реальные шансы прорваться к власти, в отличие от Франции, где действовал фактор де Голля.

Однако поддержанием высокого уровня напряженности, в том числе и террористическими актами со стороны формально левых (хотя доказано, что под их маркой действовали многие правые организации), удалось не допустить коммунистов к власти. Они входили в коалиционные правительства, но не более того.

Следующий этап – сегодняшний. Развитие СМИ породило «терроризм в прямом эфире», или информационный терроризм. Он опирается на полномасштабное использование возможностей современных СМИ, за счет которых его воздействие на общественное сознание усиливается качественно. При этом происходит переход от террора против элиты к террору против беззащитного населения, которое своим страхом и недовольством парализует систему управления и вынуждает ее осуществлять желательные для террористов действия (так, террористические акты на железных дорогах в Испании в 2004 году усилили недовольство участием испанских войск в интервенции НАТО в Ираке и вынудили ее правительство вывести свои войска из этой страны).

Это феномен информационного общества. В нашей стране, например, в начале XX века революционный террор достиг такого масштаба, что террор называли «русским способом решения проблем». Убивали чиновников, великих князей, простых полицейских… Но этот террор был направлен на представителей власти. Если вы не шли в городовые, вы могли чувствовать себя в относительной безопасности.

Феномен «терроризма в прямом эфире» направлен на всех. Его цель – сломать волю общества. И здесь террористам раздолье, потому что представитель элиты худо-бедно защищен. А вот обычные граждане беззащитны: как правило, их никто не охраняет.

Межнациональный и межконфессиональный терроризм с этой точки зрения представляется частным, хотя и весьма болезненным, случаем – в частности, для нас.

Это способ сломать врага, который воспринимается как представитель чужой конфессии, чужого народа и чужой цивилизации. С другой стороны, террористы часто сознательно провоцируют ответный удар по представителям своей этнической или религиозной группы, чтобы увеличить количество обиженных и количество мстителей, создав себе таким образом социальную базу.

Это тактика, опробованная еще в рамках партизанской борьбы, герильи в Испании против армии Наполеона.

* * *

Исключительно важным фактором современного этапа развития терроризма, о котором принято тактично молчать, но приходится говорить, потому что в феномене 11 сентября он проявился наглядно и убедительно, – является участие спецслужб.

Прежде всего, часть террористических структур создавалась спецслужбами во времена холодной войны для дестабилизации противника без угрозы войны ядерной. Это делали американцы – вероятно, и наши. В Италии работали западные спецслужбы. Террористы – это спецназ, который осуществляет диверсии без угрозы возмездия для организаторов, потому что они формально ни при чем.

Когда холодная война закончилась, произошел естественный выход этих структур, ставших ненужными, из-под контроля «материнских» спецслужб. Борьба с международным терроризмом силами этих спецслужб малоэффективна, потому что создает угрозу разоблачения создававших их спецслужб. Например, Талибан вместе с героиновыми лабораториями, обеспечивающими ему финансирование, создавался совместными усилиями представителей спецслужб США и Пакистана. Они не могут поймать лидеров Талибана и представить их гражданскому независимому суду, потому что те просто расскажут о своих западных партнерах.

Схожий пример – современная дестабилизация российского Северного Кавказа.

Думаю, ни для кого не секрет, что первая война в Чечне была провалена не только потому, что демократы не умели ничего и не хотели. Одна из причин – потребность коррумпированных сил в нашем руководстве именно вот в такой Чечне, которая, как Молох, пожирала бы русские судьбы, но была бы превращена в территорию, через которую можно чем-то незаконно торговать – может быть, оружием и наркотиками. В территорию, на восстановление которой можно списывать любые деньги и раскладывать их по карманам. Список таких желаний можно продолжать бесконечно.

По одной из версий, которая существует, чудовищно неграмотная, безумная подготовка танковых колонн, которые входили в Чечню, а потом в Грозный, была таковой просто потому, что нужно было сжечь старые танки под видом новых и потом их списать. Был такой журналист Холодов. Он писал, что наши доблестные генералы продали налево чуть ли не 16 тыс. танков. Понятно, что к числу приписали лишний нолик, а то и два, но, похоже, какие-то операции такого рода он имел в виду. Похоже, за это он и был убит.

На Северном Кавказе чудовищный уровень местной коррупции, который всегда был очень высок, соединился с федеральной коррупцией. Результат – подлинная социальная катастрофа. Общеизвестно, что в Дагестане платят взятки за то, чтобы сына взяли в армию, – там это единственный способ вырваться из абсолютной безысходности.

Помимо коррупции, причина бед Северного Кавказа – аграрное перенаселение. Много детей, а работы нет. И чем хуже обстоят дела со стабильностью, тем меньше работы. Потому что никто не хочет туда ехать: страшно. Инфраструктура приходит в негодность, потому что нужны квалифицированные люди, чтобы ее обслуживать и восстанавливать, а их нет. Разрушается система подготовки кадров, убегают учителя, врачи. Туристы туда не поедут даже в кошмарном сне. Чем выше нестабильность, тем меньше денег: это – спираль, закручивающая социальную катастрофу.

Происходит стремительная архаизация общества. Уже, насколько можно судить, суды шариата появились.

На это накладывается внятная работа по дестабилизации при помощи терактов, разжигания религиозной и этнической вражды. Общая ненависть, поднимающаяся к России, направлена на нее как на управляющую систему, неспособную нормализовать ситуацию.