Шоколадное убийство - Галина Куликова

— Давай, — кивнул Майский.

Усков вышел в приемную и отдал необходимые распоряжения.Буквально через пару минут с подносом в руках вошел тот самый молодой человек,который приходил в номер Майского.

— Что это? — спросил Александр, беря в руки чашкунеобычной формы, в которой благоухала незнакомым пряным ароматом темная густаяжидкость.

— Попробуй, не пожалеешь. Это — настоящий шоколад. Всепроблемы как рукой снимет. — Усков взял такую же чашку, отхлебнул немногои сладко зажмурился. — Прелесть!

Майский сделал несколько глотков, потом, отставив шоколад всторону, спросил:

— А ты знал, куда летит Аленочкин?

— Да знал, знал, — с досадой ответил Усков. —И я по глазам вижу, что ты уже обо всем догадался. Я видел твоего любимогоАленочкина в аэропорту не в день отлета, а в день прилета. Я даже знаю, где онсейчас находится.

— Как же так? А, черт, что такое…

Перед глазами Майского поплыли радужные круги, он вдругперестал ощущать свое тело. Александр попытался схватиться руками за крайстола, но не удержался и упал на пол.

— Ничего себе хоромы! — одобрительно заявилПоловцев, кода они с Майей ввалились наконец в номер. Бросив на широченнуюдвуспальную кровать свою грязную спортивную сумку, он тут же стал открыватьдверцы шкафа, холодильника, заглянул в туалет и зачем-то зажег там свет.

— Если ты хочешь жить со мной в одном замкнутомпространстве, а тем более если хочешь дожить до конца нашего заезда, тонемедленно сними кроссовки! — прервала его экскурсию Майя. — Надеюсь,у тебя есть домашние тапочки? Или хотя бы резиновые шлепанцы?

— У меня есть парадные хромовые сапоги, но я их забылдома, — отозвался из глубин ванной комнаты Стас. — Вообще имей в виду— я хожу дома босиком, но ради тебя могу остаться в носках.

— Этого еще не хватало, — ужаснулась Майя. —И убери, ради бога, свою сумку, которая валялась неизвестно где, с кровати. Мнена этой кровати спать.

— А мне? — искренне возмутился Половцев, видимо,закончивший осмотр и появившийся в дверном проеме. — Тут, как ты видишь,кровать одна, но достаточно широкая, чтобы на ней разместились два человека.

— Тебе, Половцев, досталось еще более широкое спальноеместо — участок пола между батареей и прикроватной тумбочкой.

— Вот как… А почему не на коврике в коридоре? Или подванной?

— Не входи, пожалуйста, в образ — мы с тобойпотенциальные молодожены пока лишь для администрации санатория.

— Помню, помню, — тяжело вздохнул Стас. — Ана деле мы двое влюбленных авантюристов, ищущих приключений на свою голову.

Сердце Майи мгновенно растаяло, но виду она не подала. Ещебы! Стас признал, что они — двое влюбленных. Что авантюристов — это другоедело. Суть не в этом.

— С меня за такую самодеятельность вообще погоны могутснять. Каждый раз иду на поводу у Сильвестра и каждый раз ожидаю неприятностей.Допустим, доктор именно здесь творит свои темные делишки. Но какие? И как мыэто обнаружим в условиях тотального контроля со стороны медицинского и иногоперсонала?

— Почему ты думаешь, что здесь контроль?

— Ты камеры заметила? А на охрану обратила внимание?Так-то! А мы — неофициальные лица. Как быть?

— Будем наблюдать, следить, делать определенныевыводы, — неуверенно ответила Майя.

— Какие-какие выводы? — язвительно поинтересовалсяПоловцев. Сейчас он был похож на профессора-садиста, принимающего по пятомуразу зачет у любимых студентов.

— Определенные, — совсем тихо сказала Майя и,отвернувшись к шкафу, стала аккуратно раскладывать и развешивать там свои вещи.Жить в санатории «Девяносто семь» им предстояло целых три дня, так что пришлосьтащить из дома много всего необходимого.

— Не забудь, что тебе лучше нигде особо несветиться, — сказал Половцев, когда Майя приложила к груди какую-то яркуютряпку и полюбовалась на себя в зеркало. — Усков тебя знает в лицо.Конечно, мы не какие-то там особые гости, которых он захочет поприветствоватьлично, и все-таки… Я прекрасно понимаю твое желание быть на виду…

— Я буду сама скромность, — пообещала его напарницаи неубедительно хлопнула ресницами.

* * *

Шел второй день пребывания Половцева и Майи в санатории. Ксожалению, пока никакими успехами похвастаться они не могли. Во-первых, они неотносились к элите санатория, которая жила по иным законам, нежели простоотдыхающие. Элите личный контакт с главным врачом санатория Усковым былобеспечен по тому праву, что тот был и их персональным психотерапевтом.

Все остальные смертные теоретически тоже могли подкаким-нибудь благовидным предлогом попасть на прием. Но во-первых, для простоотдыхающих существовали просто доктора, а светило было для избранных. Аво-вторых, что бы это дало? Поговорить с подозреваемым, конечно, всегдаполезно, но сейчас-то о чем говорить? О жизни? О несуществующих психологическихпроблемах? Или так, по-простому — развейте, дорогой доктор, наши подозрения, ато у нас мысли в отношении вас нехорошие появились? Короче, бред какой-то.

Как раз об этом тихо рассуждали Стас и Майя, возвращаясь всвой номер после обеда. Еда, погода, воздух — все было прекрасно. Ужасно былолишь их настроение.

— Второй день, результатов — ноль! — угрюмоконстатировал Половцев. — Что дальше?

— Не знаю. Сильвестр считает, что где-то здесьразгадка. Но ты же видишь — тишь, гладь, божья благодать. И Усков этот — такойлюбезный. К каждому подойдет, хоть бы и на два слова. А ведь мы не егопациенты.

— С пациентами, как я понимаю, он парой слов необходится, там по несколько часов проработка идет. За это и деньги платятся.Что же касается отдыхающих — ведет себя как хороший гостеприимный хозяин. Сженщинами особенно любезен — видимо, слабость имеет.

— Очень вы наблюдательны, товарищ старший лейтенант.Нам бы не эту его слабость выявить, а нечто иное. Может быть, в машину к немузалезть?

Половцев лишь безнадежно махнул рукой — ну что с тебя,глупенькой, взять?!

— А что? — оживилась Майя. — Я сама видела,как вывесили график приема отдыхающих. Завтра с десяти до двенадцати. Вряд лион сегодня уедет, чего ему мотаться туда-сюда?

— Тут езды — двадцать минут, если без пробок. Да и не вэтом дело. Допустим, залезешь ты к нему в машину. Зачем?

— Не я, а ты. Зачем, говоришь? Вдруг он там документы,или фотографии, или улики прячет.

Половцев даже застонал от досады:

— Как я не люблю дилетантов! Майя, какие еще улики? Мыдаже толком не знаем, что искать, не понимаем, что вообще происходит, и какимобразом добрый доктор Айболит-Усков связан с этими голыми трупами.