Не доставайся никому! - Галина Владимировна Романова

– Я – журналист и друг Алисы, – представился Новиков и полез в карман куртки за удостоверением, которое у него забыли забрать в редакции.

– И что дальше? – полные руки в конопушках сошлись под плоской почти грудью.

– Есть разговор, – Володя нагло шагнул вперед, тесня ее. – Разговор на десять минут, а то и меньше.

– А что, дня мало? – пробубнила Тая, удостоверение взяла и внимательно, щурясь, прочитала. – Я же сказала, что не хочу с ней говорить. Чего она тебя пригнала? Думает, поможет?

– Она ничего не думает, – со вздохом вспомнил Новиков скоротечные сборы.

– Как ничего не думает?! – Глаза у девушки широко распахнулись, и в них заметался ужас. – С ней что… С ней что-то стряслось?!

По тому, как она испугалась за Алису, а она испугалась, и очень, Володя понял, что не все безнадежно. Что-то все же их связывало несколько лет. Теплое и большое. Да, озлилась, да, завидовала, но было же что-то еще, было.

– С ней все в порядке, не пугайтесь, Тая, – он вошел теперь уже окончательно к ней в дом, закрыл за собой дверь и стянул с ног ботинки. – Я пройду. Устал смертельно. И чаю бы выпил с бутербродом, лучше с колбасой и сыром, чем просто с маслом.

– О, как! – она чуть тронула припухшие со сна губы улыбкой. – Дайте воды попить, а то так есть хочется, что переночевать негде. Так, что ли?

– Приблизительно, – кивнул он и снял с себя куртку.

В квартире было тепло и неожиданно уютно. Новиков, едва присел в кресло у балкона, тут же захотел спать. Глаза будто склеенные закрывались сами собой, а ведь надо еще говорить с подружкой, выяснять правду, могущую оказаться важной.

– Тебя как зовут? – Тая толкнула его в плечо, успев надеть на смешную трикотажную пижаму в горошек толстый длинный халат.

– Володя, – Новиков широко, с хрустом зевнул.

– Я Тая. Идем, перекусишь, Володя, – и она потянула его за рукав.

Тая сварила кофе, оказавшийся весьма кстати. Новиков тут же выхлебал свою чашку и запросил еще. Наделала бутербродов, как он и заказывал – с сыром и колбасой. Поставила плетеное блюдо с пирожками.

– Сама пекла, – произнесла с гордостью и погладила себя по животу. – Вот я какая умелая. Ешь, с яблоками вон те… А эти с рисом и яйцами, там еще лук зеленый.

Минут за пять он испробовал все и отдал должное ее кулинарному мастерству, готовила Алисина подруга в самом деле отменно.

– Так о чем разговор?

Она к еде не притронулась и все время, пока он жевал, смотрела на него со смесью необъяснимой нежности и усталости.

– Вкусно… – в десятый раз похвалил Володя и допил последний глоток кофе. – Разговор о теще участкового.

– О Марии Ивановне?! – невероятно удивилась Тая. – А чего о ней говорить?

– Ты знаешь, она ведь при смерти?

– Ну… Не знаю подробностей. Сашка звонил, сказал, что теща плохая, в больнице. Он дежурит и все такое…

– А дочка ее где? – перебил Володя.

– А кто же знает-то? – фыркнула Тая. – Мария Ивановна в кафе про нее и спрашивала. Наткнулась на меня случайно, так, во всяком случае, сказала. И спрашивает со слезами просто, где Светка? Мне бы ее послать, да не одна я была.

– А чего так-то? В смысле послать? – Новиков откинулся на спинку стула, снова широко зевнул. – Вы же с ней любезничали будто?

– Ой, да не было этого, Алиска все придумала! – хмыкнула догадливо Тая. – Я несколько раз у подъезда Алискиного с Марией Ивановной сталкивалась, когда она от дочки шла. Парой слов обмолвимся, и вразбежку. А в кафе она случайно зашла. Может, Светку там искала.

– Ну и что? Как она пропала-то, дочка ее?

– А кто же знает-то? – Тая пожала плечами и тоже принялась зевать. – В тот день, когда на Алиску напали, Светка от Сашки ушла. Он ведь как ненормальный по двору бегал. Разговоров было… Представь себе, жена дома сидит, а он по чужой бабе убивается.

– Убивался, значит? – задумался Володя.

– А то! Он по Алиске давно сохнет, с детства еще.

Значит, не стал бы организовывать на нее покушение, тут же смекнул Новиков.

Следовательно, обвинять участкового в том, что он крышевал бандитов из двадцать первого дома, нельзя. Если, конечно, они в самом деле совершали противоправные действия, творили беспредельный грабеж по городу. Устроили наезд на бедную Ершину, покушались на жизнь Алисы, а потом… А потом подсунули Аристову орудие покушения. Следом устроили слежку за его юным другом – Андреем, и тот бесследно куда-то исчез. И еще…

– Так, а не могли Марию Ивановну отравить? – внезапно проговорился Новиков, выстраивая в мозгах логическую цепочку.

– Ты чего, Володя?! Кому она нужна?!

– Ну как же. Дочка пропала в неизвестном направлении. Причем пропала в тот день, когда было совершено покушение на Алису. И…

– По-моему, отравила, получается, маму дочка? – невольно рассмеялась Тая, потирая заспанные глаза.

– То есть? – не понял он.

– Ну, если покушалась на Алису Светка, а такой вариант не исключается, то Мария Ивановна могла про это что-то знать. И могла… Ну, я не знаю… Могла тянуть с дочери деньги.

– Деньги?! – изумился Володя.

– Да нет, вряд ли, – Тая помотала со вздохом головой. Взяла с плетеного блюда пирог, надкусила. – Это я уж так, предположения строю. Конечно, Мария Ивановна не могла шантажировать свою дочь. И дочь не стала бы причинять ей вред. Кстати, а кто сказал, что ее отравили?

– Нет, этого не говорили. Сказали, что она пыталась покончить жизнь самоубийством. Следователь сообщил.

– Из-за чего??? – вытаращила Тая глазищи.

Такая вот, с вытаращенными глазами, с набитым пирогом ртом, она напомнила Новикову какого-то смешного зверька. И неожиданно для себя он со смехом погладил ее по всклокоченной голове, попросив не нервничать.

– Из-за чего ей кончать жизнь самоубийством? – повторила Тая, смутившись до румянца от неожиданной Володиной нежности. – Из-за того, что Светка сбежала?! Бред собачий!

– Я того же мнения, – покивал он, попутно недоумевая, чего это на него нашло, с какой стати он начал нежничать с дурнушкой.

– И Светка, между прочим, не сбегала! Она пропала!!!

– То есть?

– Мария Ивановна, когда в кафе ко мне подошла, так прямо и сказала: Светочка пропала, сердце чует беду. Вещи, мол, все дома.

– Дома у кого?

– У матери, наверное, я не уточняла.

Надо уточнить, тут же снова отметил мысленно Новиков.

– Так вот, она и говорит, что сердце чует беду, потому что вещи все дома, а Светки нигде нет. Никому она не звонила и нигде не объявлялась, вот, – выдохнула напоследок Тая и подвинула к нему поближе ополовиненное блюдо с пирогами. – Ешь еще.