Никогда не было, но вот опять. Попал 2 - Алексей Николаевич Борков

— Поручите Моне-Эммануэлю написать музыку. «Рябину» лучше исполнять в манере близкой к русской народной песне, петь должна женщина. А «Очи черные» это чисто цыганский романс. Его исполнять могут как мужчина так и женщина. И самое главное обе песни исполняются совместно с танцами.

— Как это с танцами? — Недоуменно спросила мадам.

— Я это вижу так: на переднем плане сцены стоит певица, а на втором плане девушки танцуют в соответствующих одеждах. Если это цыганский романс, то и танцы цыганские, завжигательные и страстные. А если «Рябинушка» то и танец должен соответствовать мелодии.

— Но так не делается? — Воскликнула женщина. — За танцами и певицу слушать не будут.

— Это как раз в нашем случае неплохо. Я не думаю, что в этой глуши мы найдем великих певцов и потому танцы как иллюстрация к песне, вполне возместит все изъяны исполнителей.

— А песня как иллюстрация к танцу скроет неуклюжесть танцовщиц. — Насмешливо подхватила Сара-Серафима.

— Мадам, вы ухватили самую суть моих новаций. Но все-таки надо постараться, чтобы и певцы и танцоры были как можно ближе к идеалу, разумеется, насколько это возможно в наших условиях.

— А канкан под какую песню исполнять нужно. — Осведомился о наболевшем Мишаня.

— А вот канкан это особый танец и в словах он не нуждается. Главное музыка должна быть очень задорная, девицы симпатичные, а юбки пышные. Есть там несколько приемов, чтобы разнообразить танец, но о них чуть позже поведает мой человек.

Я еще раз оглядел Михеля с сестрицей и решил, что достаточно попугал первого и вполне нормально пообщался со второй, а значит пора прощаться.

— Ну что же, дамы и господа, полагаю, что вопросы мы порешали. Как говаривал один высокопоставленный господин: «Планы намечены, цели поставлены. За работу господа!», ну а мне пора. Мадам! — Я изобразил поклон. — Месье! — Кивнул Михелю и вышел. В салоне помахал рукой Илюше и закрыл за собой дверь. Будем надеяться, что надобность в брутальном и страшноватом персонаже Остапе Бендере, теперь отпадет, ну если что, то бороду с усами приклеить не долго.

Глава 17

Наконец-то. Все дела в городе завершены и мы, шумной гурьбой, выдвигаемся по дороге, ведущей к переправе через Обь. Телеги наши нагружены подарками или, как тут говорят гостинцами. Парни бодры и веселы, даже хмуроватый Тор и тот, на мой взгляд, довольно глупо улыбается, видимо представляет, как будет дарить сережки и швейную машинку своей Машке. Везем еще много чего.

Лично я закупился книгами, патронами к винчестеру и револьверам. Патроны нужных нам типов я выгреб из Барнаульских лавок и магазинов все. Будем тренироваться, а то, живя в городе, тренировки забросили. Везу и шёлк, начну всетаки с парапланов, как с самого простейшего летательного средства. Подозреваю, что с этими парапланами будет не все так просто, но как говорится «упорство и труд все перетрут». Везу подарки и для знахарки с её ученицей Катькой Балашовой. Купил для них книги и шубы «барнаулки». Немножко побаиваюсь, вдруг с размерами не угадал, может большеваты будут, но для деревни это не критично, а в город переберутся сами себе купят. Даже Кабаю приобрел гостинец — хороший кожаный ошейник, но совсем не уверен, что такой подарок псу понравится. А еще везем два дорогущих резиновых мяча для сосновских футболистов.

Парни тоже не оплошали, взяли и скупили все апельсины, которые нашлись в городе, а вот лимоны прикупил только я. Не забыл и чай, дорогой он правда, но того стоит. Что накупил дед я не знаю, но думаю у него это давно отработано, всех одарит.

Шагая за телегой, вспоминал свои последние дни в городе. За день до отъезда зашли с дедом, как и обещали, к Глебовым. Аннушка нам обрадовалась и усадила пить чай. Сергей Петрович отсутствовал, наверняка был на работе. Будущей великой ведуньи тоже было не видно, как и Глашки. На вопрос деда, где Глашка, хозяйка сказала:

— Гуляют где то с Варей, скоро придут. Она вот вам письмо оставила, отвезите матери. — Она подала деду два конверта и пояснила, — Потоньше — Глафирин, а который потолще маме передайте.

Дед кивнул и спрятал конверты в карман. Потом они с хозяйкой продолжили перемывать косточки сосновским жителям, которых Аннушка знала. Тема эта меня не интересовала и выключенный из их живой беседы друг с другом, я стал осматривать помещение. Дарьины рисунки украшали стену, а на кресле валялась какая-то книжка. Я спросил разрешение книгу посмотреть. Аннушка, занятая разговором, лишь махнула рукой.

Сочтя разрешение полученным, взял книжку. «Консуэло» Жорж Санд, значилось на обложке. Я конечно, как и многие в том мире знал, кто такая Аврора Дюдеван или Жорж Санд, но никогда не читал ее книг. Открыл, полистал и попытался читать. Текст в моем понимании был полностью не читабелен. Виноват ли в этом неуклюжий перевод или столь пафосные фразы присущи и оригиналу, я не знал. А ведь видно, что Аннушка читала и, похоже, ей это чтение нравилось. Открыл книгу в другом месте и снова попытался читать. Все то ж самое.

Это что же получается, нет еще в этом мире нормального женского романа. Вспомнилась книжка Барбары Картленд. Её Ленке дала почитать одна из многочисленных приятельниц. Я книгу читать не стал, но по диагонали просмотрел.

Было в той довольно объемистой книге два романа, названия, которых не запомнил. Но в том и другом романе рассказывалась одна и та же история о «гадком утенке». Декорации были разными, но история одна, как «гадкий утенок» превратившись в прекрасного лебедя, после продолжительных мытарств обретает любовь и счастье.

Гм …. А ведь и в этом мире подобные истории если их хорошо оформить и правильно подать будут пользоваться изрядным спросом у скучающих домохозяек, молодых девиц и разочарованных дам. Но мне, хоть убей, такого не написать. Вот если бы найти того, кто бы набросал удобоваримый текст, то поправить и отредактировать я бы, пожалуй, смог. Я посмотрел на смеющуюся Аннушку и представил ее портрет на обложке книжки в качестве или главной героини, или автора. Только один ее портрет может поспособствовать росту популярности любой книги, а уж женского романа и подавно.

Дождавшись, перерыва в их беседе, я обратился к Аннушке:

— Анна Николаевна, вам нравятся романы Жорж Санд?

— Нравятся. А вам, как я погляжу, не очень?

Ишь какая наблюдательная, сразу уловила мое кислое настроение от чтения подобных книг.

— Да я и не читал ничего. Вот сейчас только посмотрел. Что-то тяжело читается.