Мамин интеллект. Как рождение детей делает нас умнее - Кэтрин Эллисон

Мамы больше не могут безнаказанно сидеть и читать журнал при посещении педиатра. По итогам изменений в системе здравоохранения в США, в стране ведутся дискуссии: есть мнение, что в результате врачи стали уделять пациенту меньше чистого времени. Но в любом случае, даже если это не так, люди теряют доверие к официальной медицине. Скандал 2004 года, когда выяснилось, что врачам доплачивают крупные фармакологические компании, чтобы они выписывали «нужные» рецепты, оказался лишь еще одной вехой на этом долгом, печальном пути: общественный статус терапевтов неуклонно снижается. Матери предпочитают самостоятельно разбираться в проблеме, чтобы задавать врачу конкретные вопросы. «Ни один доктор из тех, с кем я консультировалась, не проявил и доли той ответственности и мотивации, с которыми я отнеслась к здоровью моего ребенка», – вспоминает Зандмейер, чья дочь страдала от серьезных побочных эффектов в связи с приемом антибиотика. Именно личная мотивация заставила ее найти сайт www.neuroland.com, где она впервые прочитала, что препарат миноциклин может быть опасен. Позже Зандмейер писала, как благодарна мирозданию за возможность и умение пользовать интернетом – ведь миллионы родителей лишены этого шанса.

На самом деле сегодня матери из самых разных социальных слоев осваивают интернет-грамотность. По приблизительным оценкам, более 40 миллионов американцев ищут информацию по вопросам здоровья в Сети. Анна Брэнскам, фармацевт в аптеке в районе залива Сан-Франциско, пошла по этому пути, когда педиатр не восприняла всерьез беспокойство Брэнскам по поводу полноты ее дочери. «Она сказала мне просто наблюдать и делать, что могу», – вспоминает встревоженная мама. Вместо этого Брэнскам нашла сайт www.blubberbusters.com, где были собраны ссылки, связанные с воспитанием детей и младших школьников, советы, как есть меньше, истории успеха и чаты для общения с другими людьми, страдающими от избыточного веса. «Сначала я думала – неужели это на нее подействует? – рассказывает Брэнскам. – Но у них начался диалог… мы получили помощь».

Сотни и тысячи матерей ищут в интернете ответ на еще один распространенный вопрос, касающийся детского здоровья: «Следовать ли рекомендациям учителя или врача, лечить ли ребенка препаратами, если в школе он ведет себя рассеянно или кажется депрессивным?» Практика медикаментозной помощи детям получила распространение в середине 1990-х и со временем обрела такую популярность (производство риталина, препарата для коррекции дефицита внимания, с 1990 по 1995 год увеличилось на 500 %), что легко усомниться, не подводим ли мы ребенка, лишая его фармацевтической поддержки. Врачи и учителя часто подчеркивают, как страдает самооценка ребенка, если он или она отстает от одноклассников. В то же время исследователи обнаружили серьезные побочные эффекты при лечении детей антидепрессантами и стимуляторами. В итоге выбор у родителей невелик: искать заслуживающего доверия терапевта, полагаться на интуицию и, как всегда, собирать информацию и мужественно противостоять модным культурным веяниям.

На днях я сидела на кухне с подругой Иди Вейнсофф, талантливой учительницей пятых классов. Она просвещала меня на предмет потенциального дизайна трехмерной модели черной дыры в пространстве. Мой сын Джоуи, третьеклассник, выбравший эту тему для школьного доклада, сидел с другом в своей комнате и безмятежно менялся с ним карточками с покемонами. «Чему учат детей эти творческие проекты?» – спросила Иди. И сама же ответила: «Что мамы все сделают за них». В 2000 году почти 60 % американских родителей оказывали детям «значительную» помощь с домашними заданиями. Некоторые поясняли, что в ином случае работа просто не будет выполнена – такие данные приводит Стернс, автор «Взволнованных родителей». Один лишь объем домашней работы заставил чиновников на руководящих постах некоторых городов (например, Александрии в Вирджинии) принять законы, ограничивающие нагрузку. Также родители многих учеников начальной школы жалуются, что интеллектуальный уровень заданий превышает не только детские возможности, но и их собственные.

Матери часто попадают в безнадежную ситуацию: считать детскую домашнюю работу своей обязанностью (удар по трудолюбию наших отпрысков) или заставлять их биться над исследованиями – подстрочные примечания, иллюстрации, список использованной литературы – в семь лет (удар по их самооценке)? Когда я разглядывала «сказочных» марионеток на последнем дне открытых дверей у второклассников, у меня появились определенные догадки касательно того, чем занимаются остальные мамы в свободное время. Возможно, я нанесла непоправимый урон самооценке сына: мы сдали учительнице дракона, сделанного из носка, с бумажными крыльями и глазами-бусинками. Подозреваю, что остальные родители обратились к услугам профессиональных мастеров рукоделия – на полках красовались безупречные модели из папье-маше. Впрочем, возможно, все они гениальны, как моя Иди.

Немалой частью внеурочной нагрузки, которая ложится на плечи мам после собственного напряженного рабочего дня, является помощь детям в подготовке к экзаменам, в том числе к стандартизированным тестам, распространенным по всей стране уже с начальной школы. Жесткие стандарты, которые навязывает общеобразовательной школе современная политика, в свою очередь, вынуждают мам сомневаться в предложенной программе. Если родители могут позволить себе лишний год в детском саду, они, насколько возможно, откладывают начало занятий. Некоторые матери не допускают детей до бесконечных государственных тестов с их жесткими стандартами. Есть и те, кто целенаправленно изучает разнообразные специальные ресурсы на случай выявления физического либо умственного отставания. Сейчас таковыми считаются проблемы с речью, с учебой и даже (как в школе у моих детей) сложности с «сенсорной ориентацией в пространстве». В 2004 году в школьном округе Сан-Франциско более 20 % из приблизительно 56 000 зарегистрированных детей признали нуждающимися в специальной поддержке в связи с наличием одной или нескольких физических, учебных или эмоциональных проблем. Государство предлагает родителям разнообразную помощь – методическую, речевую и языковую поддержку, дополнительные занятия, реабилитационную терапию, содействие маломобильным детям. Если ребенок попадает в одну из перечисленных выше групп, а учитель не обратил внимания на заболевание, разобраться в ситуации и добиться помощи для ребенка становится вашей обязанностью, а иначе он станет аутсайдером – из-за вас.

Но предположим, что ребенок адаптировался к школьной системе и даже делает успехи. Теперь перед вами новая изощренная задача – помочь ему с подготовкой к колледжу и даже к работе в новом мире конкурентной экономики – сокращение рабочих мест привело к расширению круга материнских обязанностей. Родители вынуждены подключать все свои способности, чтобы дети не только набирали необходимые баллы, но и примерно к восьми годам уже блистали своим развитием, альтруизмом и творческими внепрограммными интересами. «Они постоянно повышают планку, – Кэрол Гиффорд тревожит, что ее сын не интересуется почти ничем, кроме видеоигр. – Раньше поступить в колледж при Калифорнийском университете было относительно просто, но сегодня абитуриент должен иметь средний балл успеваемости от 3,9, набрать 1300 баллов в тесте на проверку академических способностей и построить церковь в Никарагуа».