Любоф и друшба - Елена Колина

Мама Сергея проникновенно сказала:

– Мой сын очень близок со мной, он рассказывает мне все. Понимаете, он у меня один…

– Моя дочь… – вставила мама, – моя дочь тоже очень близка со мной. У меня их четверо.

– У меня один сын… Мой сын сказал мне, что влюбился в девушку из… – Мама Сергея на долю секунды задумалась и дипломатично опустила «девушку из многодетной семьи», – что он влюбился в вашу дочь. Я уже сказала – я не удивлена… Я предполагала, что это может быть такое – хорошенькое личико и ничего больше… то есть я хочу сказать, не обижайтесь, дорогая…

– Ваш сын? В мою дочь?! Что вы говорите? Ах да, конечно…Я тоже не удивлена, – поддакнула мама. – Моя девочка – такая умница, красавица, в нее все влюбляются, вот и ваш сын влюбился.

– Мой сын – не все! Он один из лучших женихов России, – гордо сказала мама Сергея.

– Я тоже так считаю! Она его за это и полюбила, – горячо поддержала мама. – То есть я хотела сказать, ваш сын очень хороший…

Женя повернулась ко мне и растерянно прошептала:

– Послушай, Лиза, я ничего не понимаю… Это же не может быть мама Вадика! Мама Вадика умерла, когда он был маленьким… Бедный Вадик, – как будто в скобках пробормотала Женя. – Эта несчастная женщина забрела к нам по ошибке, перепутала адрес… А может быть, она немного сошла с ума от горя? Она так переживает за своего сына! Как мы можем ей помочь? Только выслушать… Но если мы ее выслушаем, ей может стать легче…

Бедная была не мама Сергея, а Женя. Мама Сергея прекрасно понимала, где она находится и кто рядом с ней, а вот Женя не понимала ничего, но не потому, что она медленно соображает. Женя действительно не успевает думать быстро, потому что очень занята – всех жалеет, но в данном случае у нее не было никакой возможности догадаться. Ей не могло прийти в голову, что речь идет обо мне и о Сергее, ведь мы с Сергеем не сказали на людях и двух слов. Ну а как мама поняла, что «один из лучших женихов России» – это Сергей, – необъяснимая загадка, одна из тех загадок, что постоянно загадывает мама.

– Представьте мои чувства, – сказала мама Сергея, и мама, моя мама, повернувшись к ней, подперла щеку рукой и, полная сочувствия, приготовилась представлять.

– Поймите меня правильно, я ничего не имела бы против девушки… я ничего не имела бы против кого? – Мама Сергея задумалась, улыбнулась и на мгновение стала очень обаятельной. – Я бы все равно была против, я очень ревнивая мать… Впрочем, это неважно. Этот брак – мезальянс. Настоящий мезальянс – это не деньги, это разность происхождения, воспитания… Вы же умная женщина, – начала мама Сергея, – вы сами понимаете, что они не могут быть вместе! Это будет плохо прежде всего для вашей дочери. Не думайте, что мне дороги лишь интересы моего сына, я больше всего думаю о ней, о вашей… о нашей дорогой девочке! Мы, женщины, гораздо глубже переживаем расставание, чем мужчины! Вся тяжесть разрыва ляжет на вашу дочь. Они все равно не смогут быть вместе!

Мама Сергея наступала, моя мама старательно делала вид, что не расслышала слова «мезальянс», и я не хотела вмешиваться в это состязание, но вдруг мама Сергея знает что-то важное, что-то такое, чего я не знаю?

– Почему обязательно расставание, разрыв? А если это любовь? Если люди любят друг друга? – спросила я.

– Любовь? Любовь – это у вас… где вы там работаете, в поликлинике? – отмахнулась мама Сергея. Она подвинулась ближе к маме, взяла ее за руку и горячо зашептала: – Дорогая моя, вы же все понимаете! Любовь пройдет, а чужой человек рядом останется!.. А наши дети, они чужие друг другу. Близость, родственность – это такие тонкие материи!.. По-настоящему близким может стать только человек, который вырос в том же кругу! Вы простите, но вы такая умная, умнейшая женщина… Мой сын и ваша дочь – люди разного круга. Ваша дочь не знает того, что мой сын знает с детства! Вы скажете, она получила образование, она читала книги, но вы же сами знаете, что дело не в этом – потому что именно ЭТО она не читала!

Я напряженно смотрела на маму Сергея. То, что мне говорил Сергей, было глупо и обидно, но слова его мамы звучали совершенно иначе. В ее рассуждениях было и противное, высокомерное, но было и разумное… Может быть, она права? Ведь мой отец и моя мама из разных кругов, хоть и из соседних комнат, и что же? Отец живет в отдельном помещении, как жираф в соседней клетке в зоопарке, и у него есть близкая женщина, не мама…

– И различие понятий все равно обнаружится – словечко, выражение, которое его покоробит, взгляд, манера есть суп. И с возрастом эти различия не смягчаются, а становятся острее… Моя дорогая, вы кажетесь таким на редкость разумным, трезвым человеком! Я вижу, вы понимаете меня!

– Ну конечно, – ласково улыбнувшись, согласилась мама. – Она у меня не любит суп. Хотя я всегда говорю своим девочкам – нужно обязательно есть горячее… Но вы понимаете, четверо дочерей, за всеми не уследить. Но с возрастом они обязательно полюбят суп, я уверена, что полюбят.

Мама Сергея посмотрела на нее диким взглядом и вздохнула:

– Человек всегда продукт своей среды, и из нее не выйти. Вы же не захотите, чтобы ваша дочь вышла замуж за…

– …вышла замуж за водопроводчика, – понимающе подхватила мама. – Да, я не захочу иметь зятя из семьи, где не читают книг и не пользуются ножом. Хотя водопроводчик в семье – это всегда хорошо… У нас, например, постоянно течет кран на кухне.

– Вот именно, – устало сказала мама Сергея. – В общем, я вас настоятельно прошу воспрепятствовать этому браку.

– Да-да, – рассеянно кивнула мама. – Женя, Лиза, чай и «Наполеон». Быстро.

– «Наполеон»? Вы сами пекли?.. Ну, если только кусочек.

Мы ели «Наполеон» и смотрели на огонь – «Наполеон» всегда утешает, и огонь тоже.

Изящно подобрав с тарелки все до последней крошки, мама Сергея обратилась к Жене:

– Я бы не приехала к вам, если бы не одна вещь. Если бы мой сын сказал, что он влюбился, я бы подумала – чепуха, но он сказал, что вы смешная. Сказал, что ему с вами… ему с вами интересно.

Сергей сказал своей маме, что ему со мной интересно! Почему она посчитала это таким важным? Что это означает? Не скучно? Волнующе? Он меня любит?!

Женя смотрела на нее сочувственно и была вся красная – она всегда краснеет от жалости, и сейчас она явно считала, что «эта бедная женщина» сошла с ума от горя.

– Но я же вижу, меня не обманешь, – продолжала мама Сергея, глядя на Женю. – Да, вы хорошенькая, пожалуй, даже очень. Но поймите, страсть пройдет! Что вы можете ему дать? Что у вас есть, кроме внешности? Возможно, вы добродушны, милы, но не более. Вы меня извините, но ведь вы абсолютно… ни живости, ни…

Я подумала, что сейчас она обидит Женю, и быстро проговорила:

– Вы ошиблись, это я. Это моя сестра Женя, а я Лиза. Простите, что не призналась раньше, но вы меня застали врасплох, а потом я любовалась вами. Это было прекрасно. Вы выдавали свои аргументы за мамины мысли, сами соглашались со своими аргументами, уверяли, что в данном деле у вас нет собственных интересов, а только чужие… Простите.