Кусучий случай, или няня для обреченного - Кристина Юраш

Кто-то упал в обморок. Очки уважения росли прямо на глазах.

Громыхая, как терминатор, я дошла до трона, с которого с спокойно спустилось его величество.

— Вот, — произнесла я, слизывая варенье с лица.

Абсолютно спокойно, не делая ни одного лишнего движения, выдавшего его волнение или слабость, он принял шкуру. В его глаза я боялась смотреть.

— Ничего себе, — перешептывались придворные, глядя на меня недоверчиво.

Судя по взглядам, встречаться со мной в темном переулке, передумали даже маньяки.

— Она его загрызла… Посмотрите на ее губы. Они все в крови! — слышались тихие голоса. Я решила не развеивать прекрасную легенду о кровожадной королеве.

Мило и гадко улыбаясь, я демонстративно облизала языком сладкую щеку. Нет, джем все-таки классный! Жаль, что по акции только один оставался…

Придворные стали постепенно расходиться. Они на всякий случай оглядывались. Вдруг я брошусь на них и покусаю? Потому что вид у меня был явно недружелюбный. Вспотевшие после чая в шубе, волосы облепили лицо. Половина банки джема тоже делали свое дело.

Зал пустел очень быстро. Придворные уже прикидывали, как будут пугать мною непослушных детей.

Золушка ждала полночи, когда ее роскошное платье превратится в обноски. На огромных часах пробило полночь. И великая охотница» и будущая королева, превратилась в обычную, расстроенную няню. Расстроенную тем, что ее не встретили объятиями, не закружили на руках, не поцеловали.

Зал опустел. С его величеством шутить никто не любил. А по хмурому взгляду исподлобья было видно, что хорошее настроение сегодня не пришло на работу.

— Он хоть переживал за меня? — спросила едва слышным шепотом у бородатого, который рассматривал мой трофей. — Или так и просидел с каменным лицом?

— С каменным лицом, — шепнули мне. — Как обычно.

— Неужели вы за меня не переживали? — вздохнула я. Наверное, я ждала объятий, поцелуев, сгребания в охапку моего обалдевшего тела. Если не при людях, то хотя бы сейчас.

Его величество вздохнул, встав с трона, подошел ко мне.

Он сощурил на меня глаза и медленно развернул кулак ладонью вверх. На пол со звоном упал наконечник стрелы в золотой оправе, увлекая за собой красивую цепочку. На руке отпечаталась причудливая резьба оправы, отпечаток острия судьбоносной стрелы наполнялся кровью, стекающей по линиям его руки. Это надо же было так сжимать его, чтобы пробить себе ладонь! Помимо кровавой вмятины, на ладони были сочащиеся кровью следы собственных когтей.

Я с ужасом смотрела на то, что красноречивей всех: «О, я так волновался! Так переживал! Так извелся!». В растерянности моя дрожащая рука застыла над его раной. Надо ее чем-то перебинтовать… Так нельзя… Вот она — цена каменного лица…

Мои пальцы сжали чужие пальцы. Меня резко дернули к себе и прижали, уткнувшись к макушку.

— Руку надо перебинтовать, — прошептала я, глядя, как на роскошных белых одеждах отпечатался мой джем.

— Чья кровь? — прошептали мне на ухо.

— Не моя, — тут же ответила я, видя, как раненую руку уводят за спину, обнимая меня при этом здоровой рукой. — Ну зачем вы так… Я же сказала, что все будет хорошо…

Меня коротко лизнули поцелуем. В такие моменты, у меня все внутри переворачивается.

— Ммм, — заметило его величество. — Странный вкус…

— Вам нравится? — спросила я, боясь, что мой маленький обман рассекретят. Мне было ужасно стыдно, что она так переживал, хотя мне ничего не угрожало. Единственное, что мне угрожало, так это, если бы на меня чебурахнулась коробка со шкафа.

— Знаете, если вам нравится, — я старалась не прислоняться, чтобы не испачкать окончательно сверкающую белизну одежд. — Я могу поохотиться еще…

— Нет! С меня и одного раза достаточно, — прорычали мне на ухо. — Больше никаких охот!

Я почувствовала, что меня снова лизнули, но уже уголок рта… Да-а-а. У приятельницы кот фанател от кабачков. Его мясом не корми, дай кабачок. При виде кабачка кот превращался в безвольную тряпочку с грустными глазками. Он готов был продать семью и родину за «жопку» кабачка. А у меня кот, который… любит джем! От умиления, я чуть не всплакнула. Огромный страшный тигр, который любит … смородиновый джем.

Настолько любит, что мне казалось, я родилась, выросла с его поцелуем на губах. Мы покачнулись, а я чувствовала, что мне так душно

— В-в-ваше величество, — послышался голос бородатого. — Вы поосторожней, что ли… А то вам же до свадьбы…

Меня отпустили, тяжело дыша. Я сглотнула. Там у меня в квартире лежит целый мешок золота. Так что охотиться я буду на джем регулярно. Осталось придумать, как таскать в ломбард деньги, и научиться отвечать на вопрос: «Откуда?».

— Уйди, прошу тебя, — послышался тихий голос.

— Вы меня прогоняете? — удивилась я.

— Не искушай меня и судьбу, — послышался вздох, от которого у меня по спине побежали мурашки.

Я направилась в свои покои, гордо неся Титикаку. Нужно отмыть доспехи. Лицо мне уже частично отмыли.

— Так, а ты у нас тоже любишь джем? — заметила я, видя, как меня с наслаждением вылизывают и косятся голубым глазом.

— Офень! — заметил шершавый язык, пытаясь дотянуться до моей щеки.

Арррр! Шершавый… Как наждачка!

— Спят одинаково, любят джем, — перебирала я в уме догадку. А что если это действительно его сын, о котором он не знал. А вдруг девочка была беременной, когда ее забрали?

Меня укололо чувство ревности…

— Пышь-пышь-пышь, — пошипела я собственным мыслям. — Мои коты! Никому не отдам!

В комнату я пришла уже чисто вылизанной. Но Титикака был уверен, что там еще немного осталось! Поэтому проверял.

— Если бы я знала, что ты любишь сладкое, то принесла бы тебе, — укоряла я себя. — Бедный ребенок. Сладкого никогда не ел.

«Не ел!», — подтвердил взгляд еще одного выросшего без сладкого котика.

Сняв с себя доспехи, стянув кое-как остальное, я свалила эту груду в углу. Проверив окно, задернув шторы, я понесла Титикаку в ванную. Разлучить его с доспехами было невозможно!

Он орал, как поросенок, требуя доспехи! «Там еще немного осталось варенья!», — убеждал он умоляющим взглядом. «Нет!», — ответила я, неся его в ванную. «Что? Совсем нет? А я проверю!», — вырывался любитель сладкого.

Со стороны казалось, что в семье растет будущий воин. Вон как его тянет к доспехам!

Однажды историки скажут: «Принц с детства любил доспехи! С детства его тянуло к доспехам! Он вырос великим воином!». И только я буду знать почему!