Китаец. Незримая война - Евгений Колесов

— «Перед тем как мстить, вырой две могилы». Это слова Конфуция. Я уверен, вы их знаете, — процитировал я классика.

— Мне могилу вы уже вырыли давным-давно, — подняв брови вверх, безразлично ответил ученый.

— Расскажите, пожалуйста, как мне теперь себя вести, что делать? — попросил я вежливо.

Я был спокоен, руки не тряслись, волнения не было. Вряд ли, если бы его целью было убить меня, он так долго и тщательно рассказывал обо всем.

— Вирус начнет проявляться часов через семьдесят, раньше диагностика не сработает. Симптомы: слабость, головокружение, чувство тревоги, заложенность носа, одышка, насморк, галлюцинации, кашель, озноб, учащенное сердцебиение, высокая температура, диарея, боль в мышцах, паника, кровохарканье, ломота в мышцах, боль в горле, агрессия, бессонница. Какой из них проявится первым или, может, несколько, неизвестно. Планируемая смертность среди здорового населения не менее 25 %. Хронические заболевания, ожирение, слабый иммунитет — смертность выше 65 %. После обнаружения у вас будет пять-шесть суток, дальше бессмысленно, вирус победит.

— Я понял, спасибо, есть ли что-то для вирусологов? Данные, тесты, строение?

— Да, я все переслал Чжанчжи, — ответил китаец.

— Это кто? — удивился я.

Что это еще за передаточное звено к нам тут затесалось?

— Это ваш человек, с кем я работал, — пояснил китаец, подчеркнув прошедшую форму отношений.

Марк, судя по всему. За всеми этими событиями я совсем забыл узнать его китайское имя. «Чжанчжи» в переводе с китайского означало «красивый и выдающийся». Капитан, видать, не особо скромничал, выбирая себе китайское имя. Я мысленно улыбнулся, вспомнив сцену из фильма: «Царь, здравствуйте, царь, царь, царь», — и если бы в этот момент царь протянул руку нашему нескромному капитану, то услышал бы от Марка: «Красивый и выдающийся». Интересно, его бы посадили на кол?

— У вас есть вакцина? — уточнил я.

— Не знаю точно, думаю, нет, — предположил Синь. — Сейчас над ней наверняка работают, но у меня в любом случае к ней нет никакой возможности добраться. Возможно, ее разрабатывают там, в Америке, все данные по ней уходят туда под видом согласования. Наши лаборатории делают больше подготовительную работу, всю сборку делают в США. Поэтому и коронавирус из нашей лаборатории не мог просто так выйти. У нас его просто не было. И правительство это знает, это США нам его подкинули. Но наши органы проверяют все исходящие документы и посылки, идущие за стены лабораторий, что-то должно быть и у нас.

— Нам в такой сложный момент особенно нужна ваша помощь, умру я или нет, не самое главное, я хочу попросить вас продолжить работу с нами. Мы, я имею в виду все человечество, находимся на краю пропасти, в которую нас толкают США, Гейтсы и мировое правительство. Я не хочу, чтобы русские или китайцы умирали от придуманных ими вирусов. Я не хочу, чтобы погибали граждане других стран. Нам нужна ваша помощь, это очень важно. Вы, зная, насколько опасен этот вирус, уверен, и сами понимаете, что сейчас важна взаимопомощь, — доктор слушал молча… — Америка никогда ни в чем не сознается, их главная задача — обвинение в эпидемии Китая, им нужно спихнуть все на кого-то, в этом случае на Китай. Подумайте, кого можно еще привлечь к нашей работе? Только, пожалуйста, очень осторожно, не рискуйте. И подумайте, как нам собрать доказательства участия во всем этом США. Любые данные, любые факты помогут нам выстоять против американской агрессии…

Доктор внимательно слушал, время от времени кивая головой.

— Эти маски не защищают, — безразлично произнес доктор, кивнув в мою сторону и натянув на нос свою. — Я подумаю, а вам лучше как можно быстрее добраться до больницы. Если уничтожат Россию, уничтожат и Китай, эти подонки, так называемое мировое правительство, ни перед чем не остановятся. Все испытания заканчиваются к началу сентября, значит, в конце октября — начале ноября на вашу страну может быть осуществлена атака. Может, это будут не США, может, какие-то надгосударственные силы, я не знаю точно. Надеюсь, вы успеете подготовиться.

— И все-таки я не понимаю, почему эта биологическая война будет развязана против России? — спросил я, глядя в глаза китайцу.

— Вы меня извините, но то ли вы издеваетесь надо мной, то ли не читали Сбигнева Бжезинского.

Говоря откровенно, я уже давно не встречался с трудами Бжезинского. Да, я помню гадости, которые он писал о нашей стране, о ее развале. И то, что почти все сбылось, но его труды не являлись моей настольной книгой. Его фамилия ассоциировалась у меня с падающей на бетонный пол ложкой. Я решил не экзаменовать китайца и свернул тему.

Этот политолог и советник ЦРУ в 1969 году написал занимательную книжку «Технотронная эра». Книга закрытая, спецхран, ограниченный допуск и т. д. Читали лишь имевшие прямое отношение к «проблематике». Любые конспирологи, желавшие продвинуться на своем пути, должны были для начала как минимум познакомиться с ней. Бжезинский еще 50 лет назад писал о возможностях в будущем установить тотальный контроль над людьми, над их социальной и политической активностью. Любой, кто сталкивался с этой книгой, был сражен наповал. Книга небольшая, страниц 290 или 300, но весьма познавательная. Где-то в середине книги, странице на 157–158-й помню, нарвался на строгую безжалостную констатацию: СССР не в состоянии создавать современную, конкурентную, способную пользоваться спросом на мировых рынках продукцию. Равно как и не способен удовлетворить запросы внутреннего потребления даже с учетом, что они в высшей степени примитивные. Даже в сравнительно элементарной отрасли промышленности, такой как автопром, писал Бжезинский, СССР не в силах создать что-то более-менее внятное, прибегая к помощи других стран, в частности, итальянцев. Удивительно, сколь долго, подумал я, мы «наслаждались» корытами с названием «Жигули». Бжезинский отмечал катастрофическое отставание СССР в создании электронной вычислительной техники, полупроводниковых и лазерных устройств. Советник ЦРУ писал об отставании в области производства пластмасс, равно как и в методиках управления производствами, трудовых отношениях, психологии, социологии, теории экономики и комплексного анализа. Но самым впечатляющим было то, что он четко называл причину: строгое отделение секретных военных исследований от остальной экономической деятельности, научные открытия шли лишь на военку и получали свое развитие в мирной промышленности лишь по прошествии длительного времени, когда почти полностью устаревали. Читая такое, понимаешь — истина. Истина, которой 50 лет. Впечатление, что ни хрена за полсотни лет не изменилось. Именно по этой причине книга была засекречена.

— Все будет хорошо, мы все сделаем, от вас ждем любую информацию, — я сделал паузу на несколько секунд. — Странно, что вы это понимаете, а руководство вашей страны нет. Ведь если бы они понимали, передали бы все официальным путем? — засомневался я.

— Они сами не знают, что происходит в этих лабораториях. И даже в США, мне кажется, не всё знают. Эти лаборатории, как и другие, разбросанные по всему миру, работают, скорее всего, на мировое правительство, а не на страны. Цель мирового правительства — столкнуть лбами все страны, чтобы все передрались, ослабли, выдохлись и сдались мировому тайному правительству.