Звёзды с корицей и перцем - Кира Владимировна Калинина

быть. Сегодня, завтра, потом, в другие ночи и дни, много, много раз.

Поляна, укрытая поволокой тьмы, плыла вне времени и пространства, качаясь, как ковчег в океане ночи… Волшебное чувство из юных лет, когда кажется, будто на свете нет никого, кроме тебя и той, что в этот миг стала для тебя всем миром.

Они переговаривались тихо, почти шёпотом, так же тихо смеялись, и ему было хорошо, как никогда в жизни.

Потом он завёл речь об общем будущем, и чары развеялись. Эльга лежала в его объятьях, но казалась далёкой, словно окраинный Ранд. Воздух остыл, и её кожа была холодна. А когда он попытался теснее сжать объятья, она змейкой выскользнула из его рук.

— Ты ведь не думаешь, что сможешь меня удержать? Я всё равно уйду, Рик, поможешь ты или нет, я решила.

— Всё ещё мстишь мне? — голос стал сиплым. Ему будто удавку на горло накинули.

— Не говори глупостей.

Она отвернулась, села, обняв колени, и уткнулась в них лбом.

Утро постепенно рассеивало мрак, из просветов во влажной листве наползала бледная мгла. Рикард понял, что безмерно устал и всё же попытался ещё раз:

— Ты же сама оставила для меня следы. Все эти записки, приоткрытые двери, намёки, подсказки, строчки в письмах, они как будто кричали: «Найди меня! Это твой шанс!» Последний шанс. Испытание, верно? И я его прошёл! Да, я наделал глупостей, но я не хочу снова потерять тебя. Эльга, посмотри на меня, пожалуйста.

Она сжалась на секунду, потом резко поднялась и начала одеваться.

Рикард боялся, что она уйдёт к Экбертам. Но она легко согласилась на гостиницу, даже подсказала ту, что ближе и приличнее.

На споры у обоих не было сил.

Ванна, завтрак в номер, чистая постель.

Всё прочее — после.

Когда он открыл глаза, уже перевалило за полдень. В кровати рядом было пусто, и его обдало ледяной тоской. Затем послышался лёгкий шорох, короткий стук, словно кто-то переступил каблуком по паркету. Он приподнялся на локте: Эльга, в серой юбке и чёрном белье с серебряно-белым кружевом укладывала волосы у зеркала.

Заметив, что Рикард проснулся, она кивнула на плюшевый диванчик у дверей:

— Твой костюм принесли. Всё почищено и приведено в порядок.

— Хорошо, — он спустил ноги на шершавый коврик.

Сейчас они были, как супружеская пара, которая прожила вместе не один год и заночевала в провинциальной гостиничке по пути… неважно куда.

Он постоял у Эльги за спиной, глядя на её соблазнительное отражение и на своё — растрёпанное и небритое. Коснулся губами гладкого голого плеча, вдохнув её запах, и пошёл в ванную.

В конце концов, три года врозь — это не так много. Они смогут переписываться, встречаться.

Если у неё будет время, если она захочет… Если не найдёт себе другого. Или не решит окончательно отказаться от личного ради карьеры. Если сам он не сойдёт с ума от ожидания, страха и ревности.

Когда он вернулся в комнату, Эльга была уже полностью готова и стояла у окна, глядя на улицу — красивая и неприступная.

— Никогда не была в этом ресторане, — она кивнула куда-то наружу. — Можно пообедать там. Время ещё есть.

Он как раз застёгивал манжету на рукаве выстиранной и отглаженной рубашки, но от этих слов его проморозило насквозь.Время есть. Ещё есть.Не чувствуя пальцев, он протолкнул пуговицу в петлю.

— Эльга.

Она обернулась — настороженная, готовая к отпору.

— Я согласен, — сказал он. — Я пойду с тобой на Мелор. Только дай мне пару недель передать дела.

Она широко раскрыла глаза, разом потемневшие, блестящие, словно в лихорадке.

— Не надо, Рик, — прошептала одними губами. — То, что ты делаешь — здесь, на Смайе, — это важно. Ты никогда не простишь мне…

Она осеклась, быстро сморгнула и отвернулась, закусив губу.

А если не Мелор причина её упрямства? — подумал вдруг Рикард.

Он за эти дни пересмотрел свою жизнь. Возможно, она тоже, и отнюдь не в его пользу. Может, чувства к нему стали обузой, которую ей хочется сбросить. Да и есть ли они ещё, эти чувства?

Он подошёл вплотную, чтобы лучше видеть её лицо, сумрачное на фоне окна — только глаза мерцали алмазной влагой.

— Эльга, ты… любишь меня?

— Люблю, — сказала просто, не отводя взгляда.

И Рикарду ударило в голову — солнцем, кровью, надеждой:

— Тогда всё неважно! Мы найдём решение, только скажи, что хочешь быть со мной!

Она опустила ресницы и не отвечала долгую минуту. Потом судорожно вздохнула, словно борясь с удушьем, стиснула руки, и стало заметно, что она дрожит. Сжатые губы побелели, лицевые мышцы как будто свело судорогой.

Ему сделалось страшно от вида этой внутренней борьбы. Казалось, тронь, и напряжение разорвёт её на части.

Рикард стоял, слушая шум пульса в висках и не смея вздохнуть, пока не стало жечь в груди. Тогда он очнулся, порывисто обнял Эльгу и принялся целовать, собирая солёную влагу с её щёк, — и между поцелуями услышал слабое:

— Да… Да, хочу!

Замер, оглушённый, дыша фиалковым запахом её волос.

У обоих не осталось сил, и некоторое время они просто сидели рядом, соприкасаясь плечами и бёдрами. По полу разливался свет, подчёркивая царапины, пятна и щербинки на паркете. За окном пролетела птица, её нагнала другая, и, кружась, они парой унеслись в вышину.

Был момент, когда Рикард посчитал упрямство Эльги капризом. Годом раньше, годом позже — стажировка никуда от неё не денется, это строительство Врат нельзя отложить. Он столько лет шёл к своему нынешнему положению, работал на износ, — и бросить всё из-за женской прихоти?..

Затем в памяти всплыло, как она стояла у прагма-пульта, почти теряя сознание, и чётко объясняла ему, каким образом сумела в одиночку остановить взрыв Врат. Такое не даётся прихотью. Такое даётся адским трудом.

Он мог лишь догадываться, какие препятствия она одолела и какие битвы выдержала, добиваясь своего шанса. Одинокая юная женщина без денег и связей. Всё это время ей не на кого было положиться. Глупо ждать, что теперь она без оглядки отдаст свою судьбу в его руки. Рикард знал, что не обманул бы её доверия, но чем он это доказал?..

Ответ очевиден.

Он не должен требовать от неё новых жертв, он должен стать ей опорой. В конце концов, он мужчина.

Эта мысль сразу всё расставила по местам.

На улице светило солнце, пахло жасмином.