Белгравия - Джулиан Феллоуз

– Да, это просто великолепно. Сегодня трудно представить, как без всего этого обходились тридцать лет назад. Но самое важное – это, пожалуй, найти хорошие волосы. Я предпочитаю мадам Габриэль, которая живет неподалеку от Бонд-стрит. У нее надежные поставщики. Говорит, что получает волосы по большей части от монахинь, а не от нищих девушек, и, видимо, поэтому качество у них получше. Волосы потолще и блестят.

Пока Доусон объясняла, как нагреть волосы, не вредя им, и рассказывала, что ароматизированные папильотки помогают не обжечь кожу, Эллис украдкой обшаривала глазами комнату. На туалетном столике, стоявшем между двумя высокими окнами, она заметила маленький портрет на эмали. На нем был изображен офицер в мундире, который носили лет двадцать назад, не меньше.

– Кто это? – спросила она.

Доусон проследила за направлением ее взгляда:

– Это несчастный лорд Белласис, сын ее светлости. Он погиб при Ватерлоо. Ужасное было горе для всего дома. Ее светлость так до конца и не оправилась. Это ведь был ее единственный ребенок.

– Какая трагедия! – Эллис повнимательнее всмотрелась в изображение. Ответ Доусон дал ей повод подойти поближе и как следует его рассмотреть.

– Хороший портрет. Работа Генри Боуна. – Камеристка вновь не упустила возможности похвастаться семейными сокровищами.

Эллис прищурилась. Лицо показалось ей странно знакомым. Эти темные кудри и голубые глаза напоминали о ком-то, кто давным-давно приходил к ним в дом. Уж не в Брюсселе ли это было? Вполне возможно, раз лорд Белласис погиб при Ватерлоо… И тут она вспомнила. Точно, этот молодой человек был другом мисс Софии. Эллис помнила, как он был красив. Странно было видеть это изображение на туалетном столике леди Брокенхёрст. Но Эллис ничего не сказала. Она никогда не делилась соображениями, если в том не было особой необходимости.

– Ее светлость осталась довольна недавним приемом? – спросила Эллис.

– Думаю, да! – кивнула Доусон.

– Моей хозяйке понравилось. Очень. Она сказала, что познакомилась со многими славными людьми.

– Не всякому посчастливится попасть в Брокенхёрст-Хаус, – с воодушевлением сказала Доусон, опять преисполнившись гордости за хозяев.

– На ужине был один молодой человек, который особенно поразил мою госпожу. Как же его имя? Кажется, мистер Поуп? – Эллис замолчала, выжидая.

– Мистер Поуп? Да-да! – подтвердила Доусон. – Очень приятный молодой джентльмен. Он в большом фаворе у ее светлости. В последнее время часто здесь бывает.

– Говорите, он часто бывает у ее светлости? – улыбнулась Эллис.

Доусон пришла в замешательство. На что намекает эта женщина? Камеристка собрала инструменты и стала складывать их на место.

– Да, – резко сказала она. – Моя хозяйка и лорд Брокенхёрст заинтересовались его коммерческими делами. Они любят поддерживать молодых людей. И проявляют в этом большую щедрость.

На самом деле, это было не так – по крайней мере, до сего момента, – но Доусон не собиралась давать неизвестно кому повод думать, будто ее хозяйка совершает нечто предосудительное.

«Если эта женщина намерена продолжать в том же духе, то пусть сама учится укладывать волосы!» – подумала она, с грохотом задвигая ящик.

– Как благородно! – Эллис понимала, что сделала неверный шаг и теперь стремилась загладить неловкость. – Никогда о таком не слышала. Знатная дама принимает живое участие в делах многообещающего молодого человека! Миссис Тренчард, безусловно, очень умна, но мне кажется, ее вряд ли можно назвать деловой женщиной.

– Может, это и необычно, но чистая правда. – Доусон немного успокоилась, Эллис удалось умерить ее негодование. – Через пару дней ее светлость отправляется в Сити, хочет навестить этого самого Поупа у него в конторе. Уж леди Брокенхёрст ни за что не станет вкладывать деньги, если не будет четко представлять, во что она их вкладывает. Это я знаю точно.

– Она вправду дает юноше денег? Видно, он и впрямь очарователен! – не смогла сдержаться Эллис, и в результате лицо Доусон снова приняло суровое выражение.

– Понятия не имею, какое это может иметь значение. У ее светлости множество различных интересов.

Чтобы показать, что здесь нет ничего предосудительного, Доусон чуть было не упомянула, что госпожа берет с собой леди Марию, но тут же одернула себя: с чего это она посвящает какую-то неизвестную женщину в семейные дела? Ее лицо стало каменным.

– Мне больше нечего добавить. А теперь, мисс Эллис, боюсь, вам пора идти. У меня очень много дел, да и у вас наверняка тоже. Всего вам доброго. – Доусон встала. – Полагаю, вы сами найдете черную лестницу?

– Конечно. – Эллис попыталась взять собеседницу за руку. – Вы были очень добры и великодушны. Огромное вам спасибо!

Но на этот раз ей не удалось так легко восстановить утерянные позиции.

– Не стоит благодарности, – сказала Доусон, отстраняясь. – Прошу извинить, но мне надо идти работать.

Выйдя в коридор, Эллис подумала, что во второй раз получить доступ в Брокенхёрст-Хаус будет непросто, но это не слишком ее волновало. Зачем ходить понапрасну, если и так ясно, что мисс Доусон никогда не выдаст ей никаких тайн. Кроме того, Эллис раздобыла для мистера Белласиса весьма существенную информацию, за которую он должен хорошо заплатить. Вопрос в том, что он будет делать дальше?

Когда экипаж леди Брокенхёрст остановился у дома на Итон-сквер, Эллис едва могла сдержать любопытство. Прижавшись к окну в гардеробной миссис Тренчард, так что дыхание ее туманило стекло, она силилась разглядеть, что происходит внизу на улице. Графиня, в элегантной шляпке с пером и с зонтиком в руках, наклонилась к кучеру, отдавая ему приказания. Рядом с ней в коляске, тоже закрываясь от теплого солнечного света изящным зонтиком с бахромой, сидела леди Мария Грей. Она была одета в юбку в бело-голубую полоску и модный облегающий темно-синий жакет в морском стиле. Лицо обрамляла подобранная в тон синяя шляпка, отделанная кремовыми кружевами. Одним словом, Мария выглядела, как она того и добивалась, совершенно неотразимо. Дамы не вышли из экипажа на тротуар. Вместо этого один из форейторов подошел к двери и позвонил в колокольчик.

Эллис знала, что они приехали за хозяйкой, так что стрелой бросилась к лестнице, прихватив все, что может потребоваться. Миссис Тренчард уже ждала в холле.

– Я вам сегодня утром еще понадоблюсь, мэм? – спросила камеристка, сжимая в руках зеленый плащ.

– Не понадобитесь, Эллис. Спасибо.

– Наверно, едете в какое-то славное место, мэм?

– Да.

Анна была слишком захвачена грядущими событиями, чтобы обратить на вопрос должное внимание. Кроме того, если уж ей чудом удалось скрыть цель своей поездки от Джеймса, так неужели бы она стала откровенничать с камеристкой.