Мой упрямый принц - Ольга Дмитриевна Силаева

сказать, ваше высочество. И сейчас у меня куда более веская причина.

– Ей стоит быть веской, иначе я очень разозлюсь, – спокойно подтвердил его высочество. – Итак?

Я развела руками, глядя прямо на королеву.

– Я целительница, ваше высочество. И дома, и здесь, в Йевере. Вам наверняка уже доложили, что я собирала травы на сегодняшней прогулке. И вы также знаете, что ни один целитель даже под угрозой тюрьмы не выдаст ни одного из тех, кто прибегал к его услугам. – Я вскинула голову. – Я не питаю тёплых чувств к принцу Лерео, но был ли он моим пациентом или нет, я не отвечу. Скажу лишь, что, встреть я принца убегающим от королевского правосудия, я выдала бы его вам, чтобы не ставить под угрозу свою жизнь и благополучие сестры.

Самое грустное, что именно так я и поступила бы, узнай я сразу, с кем имею дело. Перевязала бы Лера и вызвала стражу. Одно дело – безымянный раненый беглец, другое – внебрачный сын короля и возможный бунтовщик. С гневом королевского двора не шутят, особенно когда у тебя есть родители и младшая сестра.

– Неужели? И нам стоит вам верить?

Королева-мать выглядела так, словно готова была меня придушить.

– Иногда приходится поступаться тайной целителя, – сквозь зубы произнёс Сизмунд. – При королевском дознании, например.

– Да, ваше высочество, – наклонила голову я. – Когда есть прямые доказательства. Но вы ведь не обвиняете меня и не назначаете официального дознания. Вы лишь спрашиваете.

– У нас полно доказательств! – рявкнула королева-мать.

– Но все они косвенные, увы, – проронил принц Сизмунд. – Что ж, вот вам ещё одно косвенное доказательство: Сюзетта, ваша очаровательная сестра, просветила меня и матушку, рассказав, что у вас есть охотничья хижина посреди леса и вы ночевали там, когда пропал мой брат. Давайте поговорим об этом.

– Не о чем здесь говорить, – не выдержала королева-мать. – Нужно обыскать лес, найти эту хижину, и там будут все доказательства!

Я бросила умоляющий взгляд на Сизмунда. Я ведь отбилась от слов Гарена, выкрутилась насчёт платьев и даже привела причину, по которой я не могу рассказать о целебных травах! Сколько можно!

– Действительно, вам ведь нечего скрывать, княжна, – беспощадно припечатал Сизмунд. – Мои люди не посмеют проводить обыск в вашем доме, даже если это охотничья хижина. Но ведь вы дадите своё разрешение, не так ли?

– И только посмейте отказать, – прошипела королева-мать. – Одно это будет признанием вины!

Я пропустила её слова мимо ушей. Пристальный взгляд Сизмунда беспокоил меня куда больше любых её угроз. И в его взгляде было отнюдь не доброжелательное любопытство. Где-то там в его груди таилась затаённая ярость хищного зверя.

Сизмунд не любил, когда ему противоречили. Лер почти сбежал от него и почти обрёл свободу, и этого Сизмунд тоже не мог забыть. Сейчас я ходила по краю, по лезвию, по тонкой линии, которую мог стереть один взмах королевской руки.

Его высочество подозревал меня. Не знал, но подозревал, и с каждой минутой всё сильнее.

И мне осталось лишь одно. Воззвать к его чувствам.

– Не вы приказали убить брата, но кто-то приказал, – негромко сказала я. – Его высочество принц Лерео был ранен, и очень тяжело. Теперь это знают все при дворе: фрейлины шептались о незаживших ранах ещё до возвращения принца с целебных грязей. Ваше высочество, кто бы ни помог вашему брату, разве он не куда менее виноват перед вами, чем тот, кто повелел его убить?

– Да, мне бы тоже очень хотелось это знать, – раздался знакомый язвительный голос из-за спины.

Я стремительно обернулась.

Лер с небрежным видом снял шлем, и светлые волосы рассыпались по плечам. Лёгкий доспех стражника, признаться, шёл ему необыкновенно.

– Лерео, как ты сюда пробрался? – ледяным тоном спросил Сизмунд.

– Да устроил одному парню свидание, – отмахнулся Лер. – Знаешь, каково это, когда бравый воин на часах и крепкая прачка поглядывают друг на друга уже несколько месяцев, но ни один не знает, что чувствует другой? Ну так вот, сегодня они узнали.

Я подавила смешок, представляя эту встречу. Ох, Лер, сколько же дворцовых секретов ты хранишь!

– Ты признаёшь, что княжна Монтерская помогла тебе бежать? – резко спросила королева-мать. – Вы ведь знакомы куда лучше, чем притворяетесь, не так ли? Эта ваша прогулка на лодке, танец на балу, этот спор с Вилье из-за неё… К тому же ни её, ни тебя не видели во время запуска фейерверков. Где вы оба были?

Лер не повёл и ухом.

– Княжна, – произнёс он так спокойно, словно королевы-матери здесь вообще не было. – Я не могу вас защитить в эту минуту. Хотите, чтобы я защитил вас в следующую?

Это как? Он собирается позвать двоих свидетелей и судью, чтобы нас обвенчали прямо в тронном зале?

А потом я поняла.

У Лера был способ меня защитить. Способ, от которого я уже отказалась.

«Уверен? – подумала я. – Мне это не нравится, Лер. Мне это совсем-совсем не нравится. Придумай другой способ. Любой способ. Я не хочу отдавать тебе Монтер».

Лер поднял бровь.

– А кому ты отдашь Монтер? – негромко спросил он. – Ей? Вилье, быть может?

– Лерео, не вмешивайся, – предостерегающе произнёс Сизмунд. – Ты знаешь, что Монтерский лес – один из лучших драгоценных камней королевства, и таким бриллиантом не владеют в одиночку. Если княжна умна, она понимает, что снятие обвинений в обмен на часть Монтерского леса полностью в её интересах. Вырубка, охота – княжна знает все наши требования. Не так ли?

Так. Именно так. Я собственными руками дала королеве-матери и её сыну повод для шантажа, когда спасла Лера. Ухаживания Вилье пока не увенчались успехом, но зачем ограничивать себя одним Вилье, когда есть и другой, куда более простой способ?

Есть ли у меня выбор? «Лер, есть ли у меня выбор?»

Лер стоял абсолютно спокойно, не давая мне ни малейшей подсказки.

Я должна была выбирать сама.

Согласиться на предложение Сизмунда? Отказаться, рискуя арестом, опалой, королевской немилостью? Или отдать свою судьбу в руки того, кто никогда не перестанет читать мои мысли?

Зашелестели жемчужно-серые юбки, когда я сделала шаг к Леру. Ещё один.

…Дядя, дававший вассальную клятву королю Рейнару, описывал мне, как это бывает. Я знала, что нужно делать.

…Маменька упала бы в обморок