Везунчики - Рустам Максимов

Минут пять спустя наша колонна выдвинулась в сторону бывшего американского полигона, или, как всё чаще его называли в обиходе – амеровского кластера. Наша колонна – это два моих джипа с семью бойцами и переводчицей, четыре американских грузовика, БТР LAV-25 и неразлучная парочка – наследие британского колониализма – «сарацин» с «саладином». Головным шёл «двадцать пятый», за которым нагло вклинились мы с Барулиным, решив, что нефиг глотать пыль, плетясь в хвосте следом за грузовиками морской пехоты.

Командир наёмников сделал вид, что не заметил нашего самоуправства, и где-то через часик мы тормознули у ворот глеймановского ангара.

Весь путь до полигона прошёл без приключений, нам не встретились ни динозавры, ни какие-нибудь другие хищники. Даже огромные местные ящерицы, похоже, куда-то попрятались, чтобы не встречаться с извергающими смрадный выхлоп железными монстрами.

– Ну что, майор, ты со своими полицейскими не передумал? – подойдя ко мне, с лукавинкой в голосе поинтересовался ван Клейст. – Может, подождёшь пару дней, и мы пойдём на разведку вместе?

– Нет, Жерар, мы не станем тянуть время, – я отрицательно покачал головой. – Не исключено, что люди в соседнем кластере нуждаются в немедленной помощи. Наш долг – помочь им всем, чем возможно.

– Хорошо, Владимир, я не стану давить на вас, – бельгиец пожал плечами, а затем щёлкнул пальцами кому-то из своих бойцов. – Я дам вам современную армейскую радиостанцию с зашифрованным каналом связи. Вчера, извини, забыли согласовать вопрос связи между анклавами… Если честно, отдаю собственную резервную радиостанцию.

– У вас что, не хватает раций? – искренне удивился я. – Мне казалось, что у тебя почти каждый боец ходит с «моторолой» в разгрузке.

– Ты, майор, путаешь индивидуальные портативные рации и настоящую радиостанцию, – усмехнулся командир наёмников. – Индивидуальные рации – это тактическая связь на поле боя между бойцами одного отряда. А нормальная армейская радиостанция обеспечивает контакт подразделений на несколько десятков километров вокруг и имеет защищённый от прослушивания канал связи. Разницу понимаешь?

– Понимаю, не дурак, – буркнул я, глядя на шагавшего к нам невысокого загорелого бойца. – Какая дальность связи у этого девайса?

– Не менее пятидесяти километров, но вообще зависит от множества факторов и условий, – уклонился от прямого ответа Жерар. – В принципе, эти радиостанции обеспечивают стабильную связь между польским кластером и амишами, между немецкой фермой и вашим Данилово. Давай-ка, я проинструктирую вас, господа полицейские, как пользоваться столь сложной техникой.

Я надул щёки, хотел было возразить, мол, не настолько уж мы тупые копы, чтобы не справиться с какой-то рацией, но не успел. Из-за наших спин неожиданно протолкнулся Лёня, охранник Еремеева, которого мы взяли в рейд вместо Толика, и заявил, что он служил в армии радистом. И не просто радистом, а спецом в частях радиоперехвата, или как они там называются. Ещё больше Леонид вырос в наших глазах, когда засыпал бельгийца массой тактико-технических вопросов, используя термины, с которыми я, к примеру, был знаком лишь понаслышке.

Ван Клейст, похоже, не ожидал от обыкновенного с виду качка такого подвоха и выдал всю инфу по теме, которую знал сам. Марина едва успевала переводить, с некоторым удивлением поглядывая на нашего вновь испечённого радиста. В результате лекция по матчасти затянулась минут на сорок, и за это время наёмники успели подготовить к буксировке всю четвёрку советских БТРов.

Все когда-то заканчивается, и, погрузив подаренную радиостанцию в «гелендваген», мы заняли свои места в машинах. Вновь напомнив, что отныне на полигоне будет базироваться маневренная группа под командованием лейтенанта Фридмана, Жерар искренне пожелал нам удачи. Затем порекомендовал не геройствовать зазря и, в случае чего, возвращаться за подмогой к ангару. «Саладин» и LAV-25 не бог весть какая сила, но огоньком, если что, поддержат, а наёмники и морпехи придут на помощь, чтобы вытащить наши задницы из любой переделки.

В ответ я заметил, что у русских задницы – вовсе не самая большая ценность в жизни. В случае чего мы спасаем наши души, а не… анусы. Бельгиец не нашёл, чем крыть мои доводы, покачал головой и пробормотал что-то о чокнутых русских. На границе двух миров задержались, помахали с полчасика заранее припасёнными лопатами, чтобы не сесть на брюхо или, хуже того, не скапотировать. Здесь же сполна оценили наличие у наёмников танка в роли бульдозера. Вскоре после того углубились в ландшафт, и поняли, что разведрейд не будет лёгкой прогулкой по лесу.

Вчера, при планировании разведки соседнего кластера, мы надеялись, что продвижение по чужому лесу станет не более сложным делом, чем поездка от Данилово до полигона. Но, как говорится, гладко было на бумаге. В реале мы сразу же столкнулись со второй частью мудрой русской пословицы, только вместо оврагов нас встретили небольшие холмы.

Густо поросшие огромными деревьями небольшие холмы создавали впечатление затерянности и одиночества. Эти же холмы не давали возможности выбрать прямой путь в заданном направлении, вынуждали нас петлять по лесу, часто возвращаясь назад, и без толку тратить драгоценное топливо. Хорошо ещё, что нам не встретилась болотистая почва, и оба джипа нигде не забуксовали.

– Ну, штурман, куда повернём на этот раз? – повернулся я к сидящему рядом напарнику. – Влево или вправо, а?

– Тормозни-ка, Володя, дай подумать, – отозвался Михаил, колдуя над картой и компасом. – По идее, нам надо направо, чтобы вернуться на курс.

…Несмотря на повышенное внимание к окружающему ландшафту, никто из нас так и не заметил, откуда появилась парочка леозавров. Мы смогли обнаружить хищников лишь в момент их прыжка с невысокого холма, который я в тот момент объезжал. Если быть предельно точными – сначала услышали, и только затем их увидели.

Огромная туша зверя с устрашающим рёвом мелькнула в воздухе справа от моего «мерса», чтобы спустя полсекунды приземлиться на крышу машины. Удар оказался такой силы, что под тяжестью леозавра крыша джипа моментально прогнулась, хрустнул и рухнул вниз несколькими обломками верхний люк. В следующее мгновение в прорезь люка провалилась огромная задняя лапа, и потерявший опору хищник недовольно взревел, словно десяток африканских львов. Лобовое стекло покрылось сеткой мелких трещин, затем стало осыпаться в правом верхнем углу. Ревущий на всю округу леозавр выдернул из салона «мерседеса» свою заднюю лапу, затоптался на месте, прогибая крышу всё сильнее и сильнее.

– М-мать! (Цензура) эту тварь скорее! – у меня произошёл сильный выплеск адреналина, и я вопил во всю глотку, срывая голос. – (Цензура), пока он не добрался до нас!!!

Первичное замешательство прошло. Ковалёв передёрнул затвор и, направив ствол автомата вверх, нажал на спуск. Почти одновременно с моим напарником то же самое проделал и Руслан Руденко. Длинные очереди из двух «калашей» слились в один сплошной грохот, заглушивший отчаянный визг Марины. Вокруг замелькали горячие стреляные гильзы, разлетавшиеся по салону, словно осколки снарядов.