Мужчины любят грешниц - Инна Бачинская
Шрифт:
Интервал:
– Ты пытался покончить с собой, – сказал я. – Ты выпил бутылку коньяка и наглотался какой-то дряни.
– Я?! – Он вытаращил глаза и выпустил мою руку. – С каких это пирогов? Мне жить еще не надоело!
– Танечка нашла тебя и вызвала «Скорую».
– Ни фига не помню! – искренне сказал он. – Коньяк вроде помню, сидел на кухне, пил, перемерз как собака, ушел утром без куртки, а там сквозняки, а потом… не помню… – Он уставился мне в лицо, с силой потер щеки, сминая их. – Бред какой-то. А мама знает?
– Все знают. Мама здесь каждую ночь дежурила. Она, Лена, Рената, Костик и Танечка. Лешка Добродеев привез даже доктора Добрянского…
– Помню! – сказал он живо. – Это сколько же ему натикало, старцу нашему?
– Много. Хочешь поговорить с Леной?
– Нет, – ответил он кратко.
– Она была здесь, я увез ее домой.
Он не ответил. Глаза его поминутно останавливались на двери, и я понял, что он ждет Ренату. Он заметил мой взгляд и произнес:
– Я хотел раньше сказать, но все как-то не выпадало…
Он попытался сделать виноватое лицо, но получилось у него плохо. Я видел, что он торжествует – ему снова удалось вставить мне фитиля. Он снова увел мою женщину и доказал свою состоятельность. Я понял, что он собирается сказать. Я видел его насквозь, я знал его как облупленного. Ничто не в состоянии изменить моего брата, даже возвращение с того света.
– Я знаю.
– Рената сказала? – Он был разочарован.
«Ну, сволочь!» – подумал я почти с восхищением и ответил:
– Нет, сам догадался.
– И… как тебе?
– Нормально. А Лена?
– Ленке я сообщил. Мне наша семейная жизнь – во где! – Он резанул рукой по горлу. – Понимаешь? Не знаю, сколько нам осталось, но то, что мне причитается, я возьму! Жизнь такая… каждый день можно лапти сплести. Идиот, что терпел так долго. Дети, то да се… Дети! У них своя жизнь. Они ради тебя и не почешутся. Надо спешить жить, братуха. А ты правда… ничего? Она что, тебе совсем… никак?
Мое безразличие лишало его интриги. Ему нравилась борьба. Ему нравилось ходить в победителях.
– Почему же? Рената просто чудо, и маме нравится.
– Вот-вот! – обрадовался он. – А Ленка никогда с мамой не ладила. Мать ее не любит. А Ренатку любит! – Он, похоже, нашел себе оправдание. – Я, конечно, все ей оставлю… сам понимаешь. – Он был полон новых жизненных планов.
– Когда ты ей сказал?
– Что сказал?
– Когда сообщил Лене, что уходишь от нее?
Он задумался, пожал плечами. Взглянул настороженно и спросил:
– Я что, действительно траванулся таблетками?
Я кивнул.
– Не помню. Помню, как пил коньяк, а таблеток не-а, не было. Я даже не знаю, где они лежат. И от головной боли не пью. Говорят, они влияют на печень, такой побочный эффект.
Я хмыкнул. Мы смотрели друг на друга. Лицо у него сделалось ошеломленное.
– Нет! – заявил он твердо и помотал головой. – Не верю!
Мы помолчали. Сказать было нечего.
И я решился. Выглядел он уже вполне ожившим.
– Она мне рассказала, что ты был последним, кто видел Лиску живой. Двадцать седьмого августа…
Он закрыл глаза и словно погас. Даже нос заострился.
– Я знал, – произнес он наконец. – Знал, что это вылезет когда-нибудь. Хотел тебе сразу сказать, но побоялся. Я боялся, понимаешь! Ты бы убил меня!
– Ты врал, что она тебе не открыла. Ты размазывал сопли по физиономии и клялся, что она тебе не открыла!
Я ненавидел его в эту минуту. Кулаки у меня сжались.
– Я был пьян! – закричал он тонким и неприятным голосом. – Я знал, что Алиса дома, я стучал, она не открывала. А потом… дверь распахнулась и выбежала Ленка. Чуть не сбила меня с ног. Пронеслась мимо, даже лифт не вызвала. Я – туда, а квартира пуста! Понимаешь, никого! Что, думаю, за… Я же знал, что Лиска дома! Я видел, как она вернулась. А потом вижу – балконная дверь открыта и крики снизу. Я туда, а она… внизу…
– Ты хочешь сказать, что это… не ты?
– Я?! – Он с изумлением уставился на меня. – Ты что, думаешь, это я… ее? Да я готов был подохнуть за нее! Я ее пальцем… Клянусь! Чем хочешь! Детьми! Танькой!
– Почему ты ничего не сказал?
– А что было говорить? Что я мог сказать? Откуда я знал, что там у них произошло? Ленка потом объяснила, что боялась меня, боялась, что я выломаю дверь, и Лиска предложила перелезть к соседке. Она полезла и… сорвалась, а Ленка бросилась вон из квартиры. Ты хотел, чтобы я все это рассказал? Чтобы нас затаскали по допросам? Чтобы дети узнали, что мы замешаны… Ни она, ни я не виноваты… Ленка дура, но не убийца! Она… – Он осекся. Мы молча смотрели друг на друга. – Это был несчастный случай! – сказал он с силой, сжимая в кулаки бледные пальцы. – Слышишь? Несчастный случай! И точка. Дурацкий нелепый несчастный случай! Я не верю, что она ее…
– Не веришь?
– Не верю!
Я не стал напоминать ему о снотворном, которое он проглотил. Всякий борется как может. Кукла изо всех сил защищала свой кукольный домик, а он трещал по всем швам. Мы никогда не узнаем, что там у них произошло – возможно, прав Казимир и это всего лишь дурацкий несчастный случай. Возможно. Не знаю. Была ли Лена убийцей? Или тем злом, о котором говорила черная женщина Ольга? Этого я тоже не знаю…
А что мы вообще знаем друг о друге? Мой брат знал, что Лиска не самоубийца, но оставил меня заживо гореть и корчиться в сатанинском пламени, доискиваясь своей вины. Он любил Лиску безумно, но все-таки не настолько, чтобы рассказать, что она не самоубийца. Если это называется любовью… Подонок! И едва сам не поплатился за молчание. Лена, тонкая нежная Лена, решила разобраться с разрушителем семьи раз и навсегда. С помощью снотворного. А мне дала понять, что Казимир убийца, которого замучили угрызения совести. Она была уверена, что муж не выживет. Она готовила себя к роли вдовы и долгой достойной жизни в новом качестве…
Поверил ли я Казимиру? Скорее поверил, чем не поверил. У меня возникло чувство, что все кусочки пазла стали наконец на свои места и получилась картинка. Наверное, самое время поставить точку. Ничего больше мы не узнаем. Оставалось еще несколько мелких вопросов… вроде того, зачем Лиска помчалась домой, а не послала Лену ко всем чертям, и почему стояла на перилах… Чтобы попасть к соседке, достаточно было переступить за перегородку. Однажды Лиска проделала это на моих глазах, за что получила от меня на орехи. Но этого, наверное, уже не узнать. Да и не хотел я больше ничего узнавать. Я был пуст, от меня осталась одна оболочка…
– Ты простишь меня? – спросил Казимир, хватая меня за руку. – Понимаю, что я подонок, я должен был сказать. Но я не виноват! Я любил ее! Я же твой брат! Мы братья!
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!