Гаран Вечный - Андрэ Нортон

Луч неподвижно застыл на поднимавшейся вверх «лошади» и ее всаднике. Но ни один из них даже не взглянул на нападавшего охотника. И нисколько не изменился галоп странного животного. Было заметно, что интенсивность луча возросла. Ник слышал, как жалобно скулил Ланг и как рычал из корзины Джереми. Но более громких протестов от животных не последовало.

Однако теперь луч сконцентрировался на всаднике, и его сила дополнительно возросла, так что Нику пришлось отвернуться от обжигающего блеска. Когда же он отважился снова взглянуть на происходящее, оказалось, что всадник медленно переваливает на другую сторону гребня. Какое бы оружие ни применял этот воздушный охотник, оно не подействовало на Герольда. Он продолжал свой путь, абсолютно пренебрегая этим нападением, как будто пришельца просто не существовало. Затем они оба ушли: Герольд превратился в цветную точку, быстро исчезающую с расстоянием; летающая тарелка неумолимо следовала за ним в кильватере, а Ник почувствовал себя лучше. Он слегка приподнялся, чтобы проследить, скрылась ли из вида эта странная охота.

— Охотник, но, однако, его он не заполучил, — заметил Крокер. — И теперь он направляется в город.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Ник, сгорая от любопытства.

— Только это. Эти охотники пытаются уничтожить города, но города никогда не совершают возмездия. Они никогда не стреляют из зенитных орудий, никогда не запирают двери. Это похоже на то, что как будто их даже не заботит это, будто охотники даже не могут тронуть их, и поэтому у них нет ни малейшего желания вступать в бой. Ты видел Герольда… он никогда даже не смотрит, кто или что атакует его с бреющего полета! Если бы у нас была подобная защита…

— Мы не можем принять его предложение, — тихо и спокойно произнес викарий. — И ты знаешь это, Барри.

— Нет! — Ответ пилота прозвучал резко и отчаянно. — Я — это я, Барри Крокер, и собираюсь оставаться им. Даже если мне придется бегать и прятаться по всей этой земле!

— А что случается, если кто-то принимает предложение Герольда? — настойчиво домогался Ник. — Ты сказал, что каждый… изменяется при этом… но как?

Крокер не дал викарию ответить за себя. Он сердито взглянул на Ника.

— Ты просто изменишься, и все. Мы видели, как это произошло с Ритой. — И он захлопнул рот, как будто не мог себя заставить продолжать.

— Понимаешь, — медленно заговорил Хедлет. Он старался быть очень мягким, как будто существовали некие эмоции, которые он боялся полностью разбудить, — с нами был еще один человек, невеста Барри. Она встретила Герольда еще до того, как мы все это поняли, и приняла его предложение. Затем она приходила к нам, чтобы убедить нас сделать то же самое…

— Лучше бы ей умереть! — Крокер торопливо отошел от них в сторону.

— Но что же случилось с ней? — настаивал Ник. — Думаю, что мы, Линда и я, имеем право знать… если такой выбор будет предложен и нам.

— Такое может случиться, — резко произнесла леди Диана. — Но мальчик прав, Эдриан. Расскажи ему правду.

— Произошли… — викарий колебался, как будто для него рассказать всю правду было очень трудным, почти болезненным делом, — определенные физические изменения. Возможно, с ними можно было бы смириться. Но были еще и умственные, психологические изменения. По нашему убеждению, Рита — та Рита, которая вернулась к ним, — больше не была человеческим существом. Люди имеют врожденный страх перед смертью, который лишь немногие из нас могут преодолеть, и мы содрогаемся даже при одной мысли об этом. А такое изменение равносильно разновидности смерти. Для того, кто принимает его, происходит пресечение нашей жизни и начало той, иной. И оттуда нет возвращения. В нас существует некое отвращение к тому, кем они становятся, и оно столь велико, что мы не можем терпеть их присутствие около себя. Я пытаюсь подыскать соответствующие слова, но на самом деле это изменение следует увидеть, чтобы полностью осознать.

Викарий смотрел Нику в глаза, но все остальные, за исключением Линды, отворачивались, как будто были напуганы или стыдились сказанного им. Леди Диана вновь заговорила, и в голосе ее проскальзывали грубые нотки:

— Ну, Строуд, долго мы еще будем здесь сидеть?

Несмотря на укрытие, Ник чувствовал обнаженную, беспомощную незащищенность перед всем, что могло явиться с неба или неслышно подкрасться по земле. Тем не менее пространство, где должен был пролегать их путь и которое открывалось перед ним с вершины гребня, было чересчур открытым. Там, внизу, подумал он, нам не удастся пройти незаметно.

Строуд производил тщательное наблюдение за той же территорией.

— Мы можем попытаться вон там. — Его палец указывал на склон, лежавший правее от них. — Когда мы пройдем по нему, мы будем лучше видеть, что у нас впереди…

Путешествие вдоль гребня было одним из трудных. Часть его они были вынуждены проделать, опираясь на руки и на колени, торопливо перебегая от одного участка кустов к другому. Всего труднее было миссис Клэпп. Но она не жаловалась, а остальные всегда были готовы прийти ей на помощь. По крайней мере, во время пути они не видели ни возвращавшихся с охоты тарелок, ни новых странствующих отрядов внизу.

Однако к тому времени, когда они добрались до выбранного Строудом места привала, солнце уже катилось к западу. Лицо миссис Клэпп имело густо-красный оттенок. Она тяжело дышала, а ее руки, когда она клала их на колени, коротко подрагивали. Ник подумал про себя, что ей не обойтись без продолжительного отдыха.

— Мы подождем до темноты, — объявил Строуд. — Будем есть и ждать.

Канистра с водой, которая была у Ника, и другая, которую нес Строуд, пошли по кругу. После этого пришлось закусить тем, что у них оставалось. При самом тщательном наблюдении земля, лежавшая внизу, сейчас казалась пустынной. Но, как только солнце начало садиться, Ник обнаружил на северо-востоке устойчивое сияние.

Он поделился своими наблюдениями с Джин, слегка тронув ее за плечо и указав на зарево.

— Это город, — ответила она на его молчаливый вопрос. — Ночью он всегда освещен… такого ты еще никогда не видел.

Ему показалось, что он уловил оттенок задумчивости в ее голосе.

— Как близко ты видела его? — Загадочный город или города заинтриговали его. По-видимому, они были по-настоящему безопасными убежищами для их обитателей.

— Достаточно близко, — ответила она, — достаточно близко, чтобы испугаться. — Минуту она молчала, а затем добавила: — То, что викарий сказал про Риту, — это правда. Теперь она… другая. Но она плакала в тот, последний раз, когда пыталась прийти к нам. Она не хотела причинить нам вреда… она хотела только помочь…

Ей было трудно говорить, будто она чувствовала вину.

— Но вы прогнали ее. — Ник пожалел о сказанном, еще до того как умолк.

Джин повернула голову, чтобы видеть его.

— Мы отослали ее обратно, — резко сказала она.