Непристойное предложение. Книга 2 - Лана Кроу

на меня? — спросила она не своим голосом. Слишком тихим, хриплым, пустым.

— Нет, — выдавила я, вытирая слезы, которые скатывались по лицу и оказывались на щеках Маргарет. — Только, пожалуйста, не бросай меня.

Маргарет закрыла глаза. Ее потенциал стал совсем блеклым.

— Прости меня, – сказала она и отклонила голову. Ее рот слегка приоткрылся, а ресницы дрогнули. Я закричала в голос. Я даже сама не понимала, что именно кричу.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — повторяла я. — Пожалуйста!

Кричала, сжимая в руках сестру. Я кричала и повторяла, даже когда меня коснулись сильные руки. Все было в бреду, в полутумане. Сзади все гремело. Рядом меня прижимал Адриан. А я смотрела, как незнакомые люди поднимают с земли Маргарет. Последним усилием я активировала магию и взглянула на ее потенциал.

Но не увидела ничего. Пустота, от которой я сжалась и последний раз громко с криком вздохнула. А после почувствовала головокружение и против воли погрузилась в темноту.

24

Элеонора

Сквозь темноту пробивались голоса. Они то затихали, то становились громче. Я не разбирала речи и из всех голосов слышала только один.

Голос Адриана выбивался из общей массы, звучал успокаивающе и в то же время ободряюще. В то время как остальные сливались, обсуждая что-то между собой, голос герцога звучал только для меня.

Даже не понимая слов и происходящего, я знала, что он говорил со мной.

Пробуждение было резким. Когда все утихло и вокруг осталась только обволакивающая тьма. Она стала одаривать меня кошмарами, среди которых были смерти моих родных и потери, которые пришлось пережить. Поэтому я решила проснуться, внутри себя сопротивляясь ощущению накинутой сети, резко открыла глаза.

Этот шаг дался мне тяжело, голова кружилась, а тело ломило.

Первой мыслью после пробуждения стала Маргарет, именно поэтому я сразу же попыталась встать на ноги, потерпев неудачу. Тело казалось ватным и не моим.

Даже язык не слушался, чтобы закричать и позвать на помощь. Поэтому я бессильно посмотрела на стены и увидела огромную белую лилию.

Когда глаза наткнулись на знакомый цветок, я замерла. В голове появились мысли, что стоит закрыть глаза, а после открыть, и все несчастья пройдут. Протянула руку и провела по цветку, пытаясь осознать, что все вокруг вовсе не иллюзия.

Меня все еще тянуло в сон, но тело уже стало более отзывчивым.

Набравшись сил, я все же смогла присесть на кровати. Мебель была мне не знакома, но стены, пол, лепнина на потолке… Это место отдавало тоской по прошлому, по смеху и сказкам, которые мне и Маргарет читали на ночь.

Я была дома.

Прислонилась лбом к стене за кроватью. Она была холодной, это немного помогло собраться с мыслями.

Был пожар. После Маргарет упала, пытаясь меня спасти. И, видно, герцог принес меня домой. Но где же Маргарет?

Боль и страх настолько пронзили все тело, что, набравшись сил, я смогла встать с кровати и, пошатываясь, направилась на поиски того, кто может дать ответы.

В голове звучал предпоследний разговор с младшей сестрой, ее слезы и слова. Я ведь так и не выслушала ее. А теперь, возможно, у меня никогда не будет этого шанса.

— Элеонора.

Я встретила герцога. Стоило выйти из комнаты, как он оказался рядом. Голос его звучал рассерженно, но вместе с интонацией я заметила и то, что заставило меня вздрогнуть.

Руки Адриана были покрыты бинтами, и лечебные повязки уходили глубоко под рубашку. Герцог выглядел бледным, помятым и уставшим.

— У тебя ожоги, — с ужасом осознала я. У него ведь нет магии, чтобы исцелиться, даже ожоги для Кейма могут быть смертельными. Адриан не дал мне договорить, он резко сделал шаг вперед, подхватил меня на руки и с легкостью внес обратно в комнату, положив на кровать.

— Я вышел всего на пару минут, как ты уже встала, — недовольно сказал он, но я сопротивлялась его попыткам уложить меня. Ведь знала, что быстро усну.

— Элеонора! — рявкнул он, должно быть, недовольный моим сопротивлением.

— Маргарет! Она умерла?! — спросила я, чувствуя, что сердце не выдержит ответа.

— Она жива, — сказал он. Я почувствовала, как огромный груз падает с меня, освобождая грудь и позволяя снова дышать. Вместе с тем глаза начали гореть от подступающих слез,

Кейм вытащил из кармана склянку:

— Нужно, чтобы ты выпила, — строго сказал он. — Целитель заверял, что ты будешь спать еще половину дня. Хорошо, что на всякий случай он дал снотворное.

— Я не видела ее магический потенциал, он исчез… — вспомнила я. А вдруг Адриан обманывает? Он ведь пытался меня напоить.

— Ты не видела, потому что исчерпала свой, — сказал он, — у тебя был всплеск, от нервов, ты практически истратила весь магический резерв. Хорошо, что ты упала в обморок раньше, чем была использована последняя капля. Иначе бы лишилась магии.

Адриан поднес бутылек к моим губам, но я отшатнулась.

— Хочу к Маргарет, — твердо сказала я.

— Ты не доедешь до нее, Элеонора, ты слышишь, что я говорю? Тебе нельзя волноваться, одно движение, магический всплеск, и ты потеряешь магию, — строго сказал он, все еще протягивая склянку. — Не заставляй меня вливать в тебя содержимое силой.

Добавил и нахмурился.

— Маргарет придет в себя? — спросила я.

— Целитель обещал, что завтра ей станет лучше. Она повредила только голову, но с помощью магии ее рана быстро заживет. Повезло, что нет переломов и цел позвоночник.

Да, Элеонора, выжить с тобой настоящее везение. Я повернула голову на любимую лилию матушки и лишь на миг закрыла глаза, отчего голова закружилась.

Неожиданно герцог оказался рядом, он сел напротив, держа в руках уже ненавистный мною бутылек.

— Я не хочу это пить, — разозлилась я.

— Это тебя успокоит и поможет заснуть, — настаивал Адриан.

— Не хочу я спать, — резко отсела, отчего чуть не свалилась. Герцог вздохнул. А я отвернулась к лилии, не желая принимать снотворное. Адриан был не виноват, я злилась на себя, и мне было стыдно, что злость вымещала на нем.

— Я решил, что цветок не стоит закрашивать, поэтому приказал восстановить его, — прервал тишину Адриан.

— Это были покои родителей, — сказала я, душа снова стала наполняться воспоминаниями. Они были приятными, но каждое отдавалось болью.

— Лилию рисовала мама, она отлично рисовала, — сказала я с